Лиат. Сожженная льдом

Вырвалось шёпотом. Кажется, еле слышно, но ОН услышал. Потому что резко посмотрел на меня и усмехнулся. Подмигнул, подзывая к себе, и я едва удержалась на ногах, не упала от сильного толчка сзади. Подошла к нему близко. Настолько, что между нами осталась лишь фигурка эльфийки, продолжавшей жадно посасывать его достоинство.

— Что такое, принцесса? — инкуб вдруг резко склонился ко мне, одновременно прижав голову девушки к своему паху, не позволяя ей вырваться, — Хочешь присоединиться к нам? Может, покажешь ей, как правильно это делать? — кивнул вниз, — у тебя лучше получалось, насколько я помню, — облизнулся плотоядно, а у самого в глазах чёрная, непроглядная тьма беснуется.

— Поговорить хочу.

— Неинтересно.

Бросил, вновь присасываясь к фляге.

— Нам надо поговорить.

Молчит. Руку расслабил, которой голову эльфийки придерживал, откинулся назад и выкрикнул одобрительно, на какой-то особо громкий вскрик боли и такой же громкий рык удовольствия.

Мерзкий…какой же ты мерзкий, инкуб. А как притворялся…Как же искусно притворялся, изображая заботу. И тут же застыть, когда он вдруг потянул носом и нахмурился, опуская взгляд. Несколько мгновений смотрел на мои руки, и я убрала их за спину, пряча следы собственной слабости.

— Кто посмел?

Тихо, но с угрозой.

— Тебе-то что, инкуб?

— Сама что ли? Не поверю. Чтобы главное украшение Мендемая само испортило собственную бесценную кровь самого Аша Абигора…

— Моя кровь уже испоганена. Тобой, инкуб.

И мстительно отметить про себя, как дёрнулась левая щека демона.

И так же следом — правая рука, которой оттолкнул девчонку от себя. А я вцепилась взглядом в его лицо, прикусывая собственный язык и не глядя туда, где он поправлял собственные штаны.

— Пошла отсюда! Эй, парни, угощайтесь! У меня появилось занятие поинтереснее.

И встал со своего места.

— Пошли, сестрёнка. Поразвлекаемся, как мы это любим. В семейном кругу.

Глава 6.1

* * *

Я заметила его сразу. Увидела и грудь разодрало от рыдания. Я даже не могла себя сдержать. Арис сидел на постели, прикованный к спинке кровати за ногу и за руку. Вскинул голову, увидел меня, и я с трудом сдержалась, чтобы не закричать.

— Мама, — так тихо, а мне показалось, что от силы этого слова у меня лопнули барабанные перепонки и вместо слез по щекам катятся кровавые дорожки.

Подбежала к сыну и прижала к себе. Я целовала его, гладила, ерошила волосы, прижимала маленькие ладошки к своим щекам и благодарила Бога, что он жив. Мой мальчик. Как же я допустила, чтобы с нами все это произошло?

— Мамочка, — он не плакал, просто смотрел на меня и трогал мое лицо руками, нюхал мои волосы, — как же ты хорошо пахнешь.

— Тебя обижают? Тебе плохо здесь? Тебя бьют?

Я спрашивала, а сама осматривала его, искала признаки истощения и издевательств и понимала, что если найду — меня это убьет. Я не перенесу его страданий.

— Нет. Они учат меня драться и хорошо кормят. Иногда Этот приходит. Говорит со мной. Я его ненавижу.

— Кто приходит? Кто, мой хороший? — я не могла перестать целовать его и вдыхать самый лучший запах на свете — запах своего ребенка. Казалось, я не видела его целую вечность и сейчас меня разрывало на части от радости.

— Он. Мертвый. Он приходит ко мне и говорит со мной.

— Кто? Аш?

Мальчик кивнул и нахмурился.