Либерализм в России в начале ХХ века

«Записка» Шипова прошла неоднократную «обкатку» среди членов кружка, в который входили кн. П. Н. и С. Н. Трубецкие, кн. Павел Д. Долгоруков, Н. А. Хомяков, М. А. Стахович, Ф. Д. Самарин, Р. А. Писарев, Н. В. Давыдов, В. О. Ключевский. В ходе обсуждений обнаружились принципиальные разногласия. Так, Самарин считал, что современное русское общество вообще не заслуживает доверия власти, ибо оно не имеет никакой позитивной программы. А если это так (сам Самарин в этом не сомневался), то он выступает решительно против привлечения общественных представителей к законодательной деятельности. По его мнению, если бы вдруг подобный опрометчивый шаг стал реальностью, то это имело бы для русского общества роковые последствия, ибо с логической неизбежностью привело бы к установлению в стране конституционного режима. Будучи категорическим противником подобной перспективы, Самарин вообще отказался от дальнейшего участия в совещаниях шиповского кружка.

По иным соображениям, но так же отрицательно отнесся к «Записке» кн. С. Н. Трубецкой, считавший шиповскую идею о восстановлении «идейного самодержавия» утопической. По его мнению, бюрократический режим должен быть заменен конституционным. Аналогичной точки зрения придерживались кн. Павел Д. Долгоруков и Р. А. Писарев. Учитывая разногласия, возникшие в кружке, Шипов отказался от идеи распространения «Записки» в земских кругах и ее отправки на имя царя. Осенью 1901 г. кружок прекратил свое существование.

Первый опыт выработки более или менее структурированного набора программных требований, как верно подметил К. А. Соловьев, был инициирован представителем правого сегмента либерализма, придерживающимся славянофильских идей. Тем не менее представители конституционного направления в русском либерализме присоединились к шиповской умеренной программе. «Конституционалистам, – пишет Соловьев, – постоянно приходилось адаптировать выражение своих идей к стереотипам мышления консервативного большинства дворянских и земских собраний»43. Характерно, что эта тенденция до определенного момента находила свое отражение как в кружке «Беседа», так и на страницах журнала «Освобождение».

Впервые в отечественной историографии плодотворную попытку систематизировать разрозненные программные положения, обсуждавшиеся в кружке «Беседа», предпринял К. А. Соловьев44. Так, согласно его наблюдениям и обобщениям, картина выработки программных положений представляется следующим образом. Основными акторами предстоящих преобразований «собеседники» считали представителей местного самоуправления, которые на протяжении многих пореформенных десятилетий аккумулировали опыт взаимодействия с широкими массами, хорошо знали их нужды, чаяния и настроения. Не случайно круг программных положений «собеседников» замыкался по преимуществу на требованиях реформирования местного самоуправления. Речь шла о создании единой системы местного самоуправления, которая должна была, во-первых, распространяться на всю страну; во-вторых, спускаться «вниз» (мелкая земская единица), получая массовую поддержку населения, приобщая его к опыту общественной самоорганизации; в-третьих, связать воедино его разные «этажи» (всесословную волость, уезд, губернию); в-четвертых, расширить права и функции органов самоуправления. Согласно этой схеме реформированное земское самоуправление, глубоко укоренившись в российскую почву, в перспективе могло бы стать реальной основой для преобразования политической системы как целого.

Разумеется, в кружке «Беседа» не было единства взглядов ни по вопросу структуры (одна часть «собеседников» отстаивала идею всесословной волости, а другая – выступала за создание учреждений «хозяйственного попечительства»), ни по вопросу их компетенции. Однако при всей существующей разноголосице «собеседники» осознавали назревшую необходимость общей государственной реформы, без реализации которой все их надежды на реформирование органов местного самоуправления представлялись утопическими.

Поэтому в большинстве случаев на заседаниях кружка «Беседы», как отметил К. А. Соловьев, так или иначе звучала тема реформирования политической системы. Причем славянофилы предпочитали говорить о необходимости привлечения к обсуждению законопроектов представителей местного самоуправления, а конституционалисты о необходимости создания законодательного народного представительства, правда, пока без расшифровки его прав и функций. Единственное, что не вызывало полемики, – признание необходимости распространения образования и культуры в широких массах. Это был тот максимум согласия, делает общий вывод К. А. Соловьев, на которые готовы были идти члены кружка «Беседа».