Либерализм в России в начале ХХ века

Против бойкота Булыгинской думы высказался IV съезд «Союза освобождения». Большинство съезда, признав за меньшинством право бойкота законосовещательной думы, заявило, что «воздержание от участия в выборах» не даст практических результатов, в то время как участие в избирательной борьбе «даст возможность воспользоваться новыми путями в деле пробуждения действенной политической мысли». «Ввиду этого Союз, – подчеркивалось в резолюции съезда, – не находит возможным рекомендовать своим членам устранение от участия в выборах, и вместе с тем полагает, что члены Союза могут вступать в Государственную думу не ради участия в текущих повседневных законодательных работах, а исключительно с целью борьбы за введение в России действительных конституционных свобод и учреждений на демократических основаниях, не стесняясь при этом перспективной возможности открытого разрыва с существующим правительством»114.

Развернутое обоснование тактики либералов, как в ходе избирательной кампании, так и в самом законосовещательном представительстве, дано в статье И. И. Петрункевича «Государственная дума и задачи демократической тактики», опубликованной в № 78/79 журнала «Освобождение». Государственная дума, по мнению Петрункевича, «может быть лишь одним из орудий политической борьбы, но никоим образом не единственной ее ареной». «Нервом» же избирательной кампании должно стать «вовлечение в борьбу широких народно-общественных сил», их «организация и руководство ими». Кроме того, важно использовать избирательную кампанию в «целях агитации, сориентировав выборщиков на конфликт с правительством» на «почве определенных требований», которые должны быть «в соответствующий момент» подкреплены «угрозой бойкота». Петрункевич полагал несвоевременным ставить в данный момент вопрос о предвыборных соглашениях и коалициях с другими общественно-политическими группами. Но для успешного проведения избирательной кампании «необходимо немедленно создать партию»115.

Несколько дальше в деле мобилизации общественных сил шел Милюков, по мнению которого, земская среда должна в результате ее участия в избирательной кампании стать более сплоченной и организованной, а это крайне важно для решения в недалеком будущем общегосударственных вопросов. Милюков считал, что земцам нужно внушить мысль, что «действительная сила и власть на местах может и должна принадлежать выборным органам населения», что «всякий шаг к фактическому завоеванию этой власти – есть шаг к прекращению правительственной смуты и к созданию элементов нового порядка». При этом он делал существенную оговорку: «Это не значит, конечно, что мы советуем представителям самоуправления немедленно провозгласить себя временным правительством. Но элементы будущего временного правительства, если ход событий сделает его необходимым, должны приготовиться в их среде. Приобретение контроля над органами местного самоуправления и выступление на путь самостоятельных действий, прежде всего в кругу собственных местных полномочий – будет для этих представителей переходным этапом к тому, чтобы вполне осознать себя властью, способною заменить дискредитированные и бессильные органы правительства»116. Задачу освобожденцев Милюков видел в том, чтобы подтолкнуть земцев-конституционалистов к более решительным формам борьбы против самодержавия.

Отмечу, что давление освобожденцев на либеральную часть земской среды оказалось довольно успешным. Так, на апрельском общеземском съезде земцы-конституционалисты одержали окончательную победу над шиповским земским меньшинством. После апрельского съезда, по словам Струве, наметилась тенденция к более тесному сотрудничеству между «земской конституционно-демократической группой и широкой массой русской демократической интеллигенции»117.

Потерпев поражение на апрельском съезде, шиповцы приступили к консолидации собственных сил. Как было показано в первом разделе главы, они разработали собственную программу и предложили ее на суд общественности. Кроме того, шиповцы попытались взять реванш за свое апрельское поражение на майском коалиционном съезде земских деятелей, состоявшемся 24–26 мая 1905 г. в Москве. Им удалось «продавить» идею посылки царю компромиссного адреса, который должен был создать видимость единства либеральной оппозиции.

Открывая заседания майского коалиционного съезда, его председатель граф П. А. Гейден заявил: «Истребление русского флота поразило всю Россию; люди всевозможных политических фракций пришли к заключению, что продолжение существующего порядка более немыслимо и что правительство, виновное перед народом, долее существовать не может. Если теперь Россия не откликнется и не подаст своего голоса, то она быстро пойдет к полной слабости и распаду на части. Надежда на правительство давно рухнула – таково мнение всех». В этой ситуации соединенное бюро всех либеральных фракций приняло решение обратиться к царю с заявлением, что «единственным исходом из настоящих обстоятельств является немедленный созыв народных представителей»118.