Либерализм

Рабочим Соединенных Штатов и Австралии не удалось бы добиться введения ограничений на иммиграцию, не будь у них еще одного аргумента в защиту своей политики. В конце концов даже сегодня сила некоторых либеральных принципов и идей настолько велика, что с ними невозможно бороться, если не привести соображений якобы более важных, чем цель достижения максимальной производительности. Мы уже видели, как в оправдание протекционистских тарифов ссылаются на «национальные интересы». Те же самые соображения приводятся в пользу ограничения иммиграции.

Говорят, что в случае отсутствия всех миграционных барьеров Америку и Австралию заполонят орды иммигрантов из сравнительно перенаселенных районов Европы. Они понаедут в таких несметных количествах, что уже нельзя будет рассчитывать на их ассимиляцию. Если в прошлом иммигранты в Америку вскоре перенимали английский язык и американский образ жизни и традиции, то это благодаря тому, что они не прибывали в таких огромных количествах. Небольшие группы иммигрантов, распределявшиеся по огромной территории, быстро интегрировались в американский народ. Отдельный иммигрант уже наполовину ассимилировался, когда следующие иммигранты высаживались на американскую землю. Одной из наиболее важных причин такой быстрой национальной ассимиляции было то, что иммигранты из зарубежных стран не прибывали в слишком больших количествах. Полагают, что сейчас все будет иначе, и существует реальная угроза того, что доминирующее положение или, точнее, исключительная власть англосаксов в Соединенных Штатах будет разрушена. Больше всего опасений вызывает возможность массовой иммиграции монголоидных народов Азии. В отношении США эти страхи, возможно, преувеличены. Что касается Австралии, то они не беспочвенны. В Австралии примерно столько же жителей, что и в Австрии; однако ее площадь в 100 раз больше, а природные ресурсы, безусловно, несравненно богаче. Если открыть Австралию для иммиграции, то с высокой долей вероятности можно предположить, что через несколько лет ее население будет состоять главным образом из японцев, китайцев и малайцев.

Очевидно, что неприязнь большинства людей к представителям других национальностей, особенно к представителям других рас, слишком велика, чтобы предполагать возможность мирного урегулирования этих антагонизмов. Едва ли можно ожидать, что Австралия добровольно разрешит иммиграцию европейцев-неангличан, и абсолютно не может идти речи о том, что она позволит искать работу и постоянное место жительства на своем континенте азиатам. Австралийцы английского происхождения настаивают на том, что тот факт, что именно англичане первыми открыли эту землю для заселения, дал английскому народу особые права на исключительное владение всем континентом на вечные времена. Однако представители других наций мира ни в коей мере не стремятся оспаривать право австралийцев занимать землю, которая в Австралии уже используется. Они только считают несправедливым то, что австралийцы не позволяют использовать более благоприятные, но неиспользуемые условия производства и вынуждают их продолжать производство в менее благоприятных условиях в их странах.

Этот вопрос имеет исключительное значение для перспектив мирового сообщества. По сути дела, от его удовлетворительного разрешения зависит судьба цивилизации. По одну сторону находятся сотни миллионов европейцев и азиатов, вынужденных работать в менее благоприятных условиях производства, чем они могли бы найти на территориях, куда их не пускают. Они требуют открыть ворота запретного рая, чтобы они могли повысить производительность своего труда и тем самым добиться более высокого уровня жизни. По другую сторону находятся те, кому уже достаточно повезло, и они могут называть своею землю с более благоприятными условиями производства. Они не хотят – если это рабочие, а не собственники производства – отказываться от более высокой заработной платы, которая в сложившемся положении им гарантируется. Однако страх перед наплывом иностранцев испытывает вся нация. Нынешние обитатели благодатной земли опасаются, что однажды они могут стать меньшинством в собственной стране, и тогда им придется испытать все ужасы национальных преследований, которым, например, сегодня подвергаются немцы в Чехословакии, Италии и Польше.