Либеральные реформы при нелиберальном режиме

Правительство откровенно сообщило, что если за предыдущие 24 года ни разу не было общего передела, значит, в этой общине перераспределение, можно считать, отмерло. Довольно убедительная логика. Существовало распространенное заблуждение, что принятый в июне 1893 г. закон, фактически потребовавший, чтобы передел производился не чаще чем раз в 12 лет, на самом деле требовал, чтобы он происходил с такой частотой. Если община противится якобы требуемой регулярности переделов, значит, стремление к переделам в ней угасло. Кроме того, передел был связан с переписями населения. В 1859–1907 гг. переписей не производилось, поэтому отсутствие переделов в этот период мало о чем говорит, но, когда перепись проводилась, препятствие к проведению переделов исчезало. Из некоторых данных следует, что в 1895–1906 гг. в некоторых районах 60 % общин провели передел

[533], а остальные, откладывавшие передел до проведения переписи или даже далее, были не слишком заинтересованы в переделе. Плюс к этому, царский указ об отмене выкупных платежей, даже до указа 9 ноября 1906 г., усугубил конфликт между сторонниками и противниками переделов, дав в руки противников новое риторическое оружие: если уже недалеко до прекращения выкупных платежей, то какой смысл проводить передел?[534]

Отсюда следует, что и без всякой реформы уже намечался некий компромисс, не дававший полных гарантий предполагаемым победителям следующего передела.

Дополнительную сложность вносили и общинные процедуры принятия решений о переделе. В некоторых случаях дело могла блокировать оппозиция со стороны тех, кто в результате передела мог потерять часть земли, а потому всячески мешал сторонникам передела получить на сходе необходимое большинство голосов. Такое поведение можно считать честным или нечестным, но, даже если исходить из того, что мешать переделу – это нехорошо, нет никакой особой несправедливости в законе, который позволяет тем, кому это выгодно, укрепить землю за собой.

А как насчет сохранявшейся практики частичных переделов, целью которых был учет последних изменений в составе семей? Не подрывают ли они вывод о том, что в деревнях без общих переделов сама идея передела уже отжила свой век? Вовсе нет. Община, активно практиковавшая частичные переделы, достаточно оперативно учитывала изменения в численности семей, так что излишки, которые, согласно указу, раздавались задаром, никак не могли быть значительными. Частые и тщательные частичные переделы вроде бы свидетельствовали о том, что идея передела жива, но при этом подразумевали, что излишки, раздаваемые по указу, будут сравнительно невелики.

Существуют данные (фрагментарные) опросов, из которых следует, что в ряде случаев решение об укреплении земли в собственность принималось из желания получить выгоду, точнее, защитить семейный надел от будущих переделов. В одном случае были опрошены 139 крестьян, взявших землю в личную собственность, из которых 27 % признали, что сделали это, чтобы не понести убыток в результате передела[535]

. Опрос был проведен в 1909 г., в последний год, когда эти положения указа 1906 г. еще действовали. Когда в 1913 г. министр внутренних дел спросил губернаторов, почему после 1909 г. резко упало число заявок о закреплении земли в собственность, те дружно ответили, что вначале заявок было много, потому что крестьяне опасались потерь от переделов[536]. Таким образом, после 1909 г. стремление к выделу было уже слабо связано с желанием спасти излишки от передела. Не ясно также, являлся ли даже для этих 27 % опрошенных вопрос об излишках главным. Отказались бы они от возможности закрепить землю в собственность, если бы при этом излишки отбирались или за них пришлось бы заплатить по справедливой рыночной цене?

Было ли отношение к излишкам несовместимым с лежавшим в основе реформы принципом частной собственности? Ответ зависит от того, как определить базовые права участников процесса. Если ориентироваться на то, что по закону принадлежало членам общины на момент подачи заявки об укреплении надела в собственность, тогда вопроса о нарушении прав частной собственности даже не возникает. А если ориентироваться на то, что перед нами процесс, охватывающий риски и выгоды будущих переделов, тогда указ 1906 г. отбирал (без компенсации) то, на что рассчитывали общинники в своих ожиданиях, надеясь извлечь выгоду в ходе будущих переделов.