Либерея раритетов

Сделав короткий обзор состояния преступности в области за прошедший апрель и рассказав о принимаемых мерах, Левко достал из папки несколько писем.

- Здесь у меня заявления, поступившие к нам от рабочих вашей фабрики. Так, гражданка Свиридова жалуется, что, когда она забыла в парикмахерской сережки, а вернувшись, не нашла их и обратилась в милицию, ей ничем не помогли, объяснив, что она утратила сережки по своей вине. У слесаря Иванова из раздевалки пропали куртка и рабочие ботинки, а у полировщицы Голубевой в столовой пропал кошелек. По этим и некоторым другим таким же заявлениям меры своевременно приняты не были. Изучив ряд отказных материаллов, мы пришли к выводу, что проверка обращений граждан в милицию проводилась формально, а выводы об отсутствии события или состава преступления сделаны по надуманным мотивам. Мало того, проверки в основном были направлены не на установление обстоятельств происшедшего, а на выяснение вопроса о том какую ценность представляет имущество для заявителей. Принято решение по этим материалам возбудить уголовные дела и провести соответствующие розыскные Мероприятия.

В зале одобрительно зашумели.

- За что Москвина и Поталова посадили? - громко спросил кто-то из дальних рядов. И сразу наступила мертвая т-ишина.

- Не посадили, - поправил Левко. - Они арестованы по обвинению во взяточничестве и незаконных валютных операциях.

- Расскажите поподробнее, - наклонился к геяералу председатель профкома. - На фабрике об этом только и говорят.

- Вот ваш профорг просит подробно рассказать, - обратился Левко к залу. - Как решим? Есть -время, или отложим до следующего раза?

- Давайте сейчас! Сейчас! Чего ждать? - раздалось из зала.

Левко вышел из-за стола и спустился в зал поближе к слушателям.

- История эта началась давно, лет эдак семьсот тому назад. Присутствующие сдержанно загудели. - Я постараюсь покороче, - улыбнулся Левко. - Так вот. Следователям, которые работают по ряду дел, связанных с делом Москвина и Поталова, пришлось хорошенько покопаться в архивах. На основании обнаруженных ими материалов и последних научных публикаций можно предположить, что наш монастырь, заложенный в тринадцатом веке у переправы на древней Новгородской дороге, что проходила у слияния рек Черехи и Великой, был одним из активных центров по переписке книг. Монастырь мог стать также центром их хранения и распространения. Как бы там ни было, в подземельях монастыря, в то время действующего, оказалось несколько сот книг, представляющих большую историческую и научную ценность. Но к началу нашего века о тех книгах забыли. Оставался лишь один человек, который не только помнил о них, но и тщательно прятал от чужих глаз в одной из дальних пещер в дубовой колоде. Этим человеком был пономарь Иннокентий Смерницкий. Вскоре после революции, как вы знаете, монастырь приспособили под общежитие, а бывшего пономаря оставили дворником при нем. В 1950 году он умер, но успел передать богатое наследство, которое, кроме книг, состояло из большого количества принадлежавших церкви предметов, своему сыну Пантелеймону. Когда четыре года спустя в монастыре был открыт областной краеведческий музей, Пантелеймон стал сторожем при нем. Но отцовской выдержкой и надеждой дождаться своего часа он не обладал. Дважды, в 1967-м и 1982 годах, Пантелеймон Смерницкий задерживался работниками милиции при попытке продать иностранцам различную церковную утзарь, в том числе иконы. Но, поскольку эти предметы среди музейных экспонатов не числились, он к суду не привлекался. Как теперь выяснилось, среди его клиентов были не только иностранцы, но и советские граждане.

- А Москвин с Поталовым тут при чем? - раздался громкий голос из зала.