Либерия

— А-а-а… ну, тады, ладно, — мужик аккуратно поставил Алексея на пол, отряхнул руки и с достоинством удалился.

Молодой человек проводил мужика уважительным взглядом и повернулся к рыжему.

— Я узнал тебя, ты тот коробейник с Торга. Я же случайно на тебя налетел. От этих придурков убегал… Извини…

Извини? — проворчал парень. Он уже успокоился и смотрел не зло, а скорее раздраженно. — Да ты весь товар мой раскидал-рассыпал, а я, пока тебя ловил, и собрать ничего не успел. Там же одних бус да сережек, почитай, на целый рубль было!

Рыжий горестно вздохнул и рухнул на лавку, обхватив голову руками.

— Так ты из-за этого меня чуть не убил?

Алексей тоже присел рядом — ноги дрожали, а голова гудела как осиное гнездо.

— Озлился я, — буркнул рыжий, шмыгнул разбитым носом, утирая кровь рукавом. — Товар-то дорогой, а мне нынче деньги, ой, как нужны. Вот и обидно стало, я, понимаешь, по полушке деньги на товар собирал, не доедал, не допивал, можно сказать. А тут налетел невесть кто, в единый миг разбросал-потоптал.

Молодому человеку стало совестно. Действительно, вряд ли коробейник богат, а тут по его вине дорогого товара лишился. Хотя, судя по лисьей шубе, крытой синим сукном и богато вышитой рубахе, парень не бедствовал. Рыжий, несмотря на драчливый характер, почему-то Алексею был симпатичен, и он решил восстановить справедливость.

— Да не расстраивайся ты так. Я заплачу за товар. Вот, думаю, этого хватит.

Парень, удивленно моргая, уставился на полновесный серебряный талер, блеснувший перед ним на столе, хмыкнул, подкинул его на ладони и, мотнув головой, подвинул обратно.

— Нет, так не пойдет. Не возьму.

— Почему? — Алексею даже показалось, что рыжий вытер руку о штаны.

— Он тяжельше рубля будет. И… не надо мне твоих денег. — Парень насупился, буркнул, смотря в пол. — Ворованные они. Может, ты убил кого? Зря, что ли, за тобой стрельцы гонялись.

«Ну, надо же, какой совестливый», — подумал молодой человек и расстроился — ему стало неприятно, что коробейник его считает вором и душегубом.

— Слушай, тебя Малой зовут?

— Демидом окрестили, — парень смотрел настороженно и несколько удивленно. — Но у меня и батя Демид был, вот и кликали, Демид Большой да Демид Малой. Ну, и пристало прозванье-то. А тебе что до этого?

— А я Алексей, и еще Сербом прозывают.

Коробейник в нерешительности посмотрел на протянутую руку.

— Я не тать и не разбойник. Людей из-за денег не убивал, слово даю, — добавил молодой человек.

Малой, помявшись, пожал руку, облегченно вздохнул, но, все же, подозрительно поинтересовался:

— А чего же за тобой стрельцы бегали, коли не тать?

— А я ничего не украл, только свое забрал.

— Это как?

Алексей вздохнул и рассказал о своих злоключениях в подмосковном сельце. Про колдуна, конечно, рассказывать не стал — не настолько он доверял своему новому знакомому. Век такой был, что колдовство, мягко говоря, не жаловали, а уж оборотней и вовсе считали отродьями Сатаны.

— Да… — протянул помрачневший Демид. — Вот времячко-то какое пришло! Одинокого путника на дороге ни Бог, ни святые не уберегут. Ладно бы лихие люди, разбойники, этих всегда немало было. А то староста не посовестился гостя ограбить! Чай, ведь хлеб-соль с тобой делил… Хотя в старостах-то часто самые сволочные люди и ходят.

Вот, думается мне, что дальше еще хуже будет. Эвон, нонче как завернуло! Урожай-то в поле остался, по весне крещеный люд с голодухи побежит на дорогу грабить. Там уж совсем страсть будет, коли мужик от сохи за топор возьмется.

Малой горестно покачал головой, но потом оживился, весело сверкнув желтыми как у кота глазами.

— Говоришь, старосту табуреткой учил? Лихо! Ты, вообще, я гляжу, шустрый парень. Эвон, как меня кулаком приложил, ровно пушечное ядро влетело — Демид весело расхохотался, хлопнув себя по коленям — унывать он, видимо, не любил.

— Малой, а ты деньги-то возьми, — Алексей снова подвинул парню серебряную монету. — По моей ведь вине у тебя товар пропал, меня же совесть замучает.

— Тебя замучаешь, — хмыкнул Демид, — коли пымаешь! А пымаешь, так потом не отобьешься. Ну, ладно, уговорил. Что ж я не купец, что ли, от денег-то отказываться.

Демид ловко подкинул монетку, провернул между пальцами и, сверкнув белозубой улыбкой, показал пустые ладони.

— Была ваша — стала наша!

— Вот так-то лучше! — улыбнулся Алексей. — А то от денег он отказывается! Я, между прочим, тоже пострадал, там, на Торгу, думал, богу душу отдам. Снизу баба сумасшедшая кулаками лупит, сверху ты навалился, чуть не задушил, медведь.

Малой захохотал так, что пьяненький мужичок вернувшийся, было, к своей кружке, поперхнулся пивом и пересел в дальний угол, испуганно косясь на рыжего.

— Зато, глядишь, на бабе полежал! — Демид всхлипывал от смеха, вытирая глаза рукавом. — А торговка-то как визжала, словно порося резали. И чего, спрашивается, дура орала? Чай, поди, лет двадцать ее мужик не тискал, а тут целых два прижали!

Алексей не выдержал и тоже засмеялся, почувствовав, как отпускает напряжение последних дней, а на душе становится легко и весело.