Либертанго

Через некоторое время индус застревает возле тоненькой блондинки в бикини и делает знак, чтобы я не ждал. «Have a good fuck», – вспоминаю я напутствие барабанщика.

Иду в толпе таких же зевак. Программа-минимум на сегодня: курнуть. Так что у меня – какая-никакая цель. Ищу подходящий кофешоп – уникально-голландское заведение, где можно законно купить травки и там же употребить.

Несет течением. Возле уха то и дело возникает бормотание: «Гашиш, кокаин, экстази…». Мотаю головой, и бормотание прекращается, чтобы вскоре возобновиться. Зазывалы порно-шоу едва не хватают за рукава: «Mister! Fuck! Real fuck!..». Кофешопы на каждом шагу, но сквозь окна вижу кишащую внутри публику, и меня всякий раз проносит мимо.

Утомившись толкучкой, сворачиваю с улицы-канала на тихую боковую улочку и вскоре нахожу еще один кофешоп: «Rusland». На витрине логотип, схематически изображающий Собор Василия Блаженного. Зашифрованный в логотипе посул блаженства, да и само название кофешопа видятся знаком.

Внутри русским духом не пахнет. Цены в меню указаны в гульденах и евро (евро уже полгода как введено в безналичное обращение, но монеты и банкноты пока не выпущены). Некоторое время изучаю ассортимент и наконец покупаю грамм марихуаны «Skunk» – «Скунс».

Нахожу свободный столик. Пока делаю косяк, подсаживается парень и тоже принимается скручивать.

– У тебя что? – интересуется он.

– «Skunk». А у тебя?

– «White Widow», – отвечает парень и предлагает: – Сперва твоего скунса, затем – мою вдову?

Взрываю и, пару раз затянувшись, передаю ему.

Это немец из Ганновера. В Амстердам приезжает на выходные – поотрываться. Его «Фольксваген-Пассат» припаркован неподалеку, в нём и ночует.

– Много тут вообще немцев?

– Тут почти все – немцы, – говорит он. – Прислушайся: все говорят на немецком.

– Думал, это голландский.

– Голландцы дома сидят, телик смотрят. Гуляют туристы.

Взрывает свой косяк и передает мне. Белая вдова знакомится со скунсом: «Очень приятно!»

– Гляди – «Ролекс»! – Немец демонстрирует запястье, но видя мой скепсис, гогочет: – Купил на блошином рынке за двадцать гульденов.

– Зачем тебе поддельный Ролекс? – удивляюсь я.

– Как «зачем»? Для девчонок!

Тоже принимаюсь ржать. Мы – два обдолбанных балбеса.

Немец берется скручивать еще, но мне уже хватит. Прощаюсь и выхожу. Закурив сигарету и овеваемый ветерком, иду, куда ноги несут. Амстердам!

Прохожу по Абрикосовой, сворачиваю на Виноградную и забредаю в совсем уже тенистый переулок. Внезапно за спиной происходит движение, меня обхватывают сзади. Намертво прижав руки к туловищу, лезут в карман. Я вижу под собой белеющую кроссовку и что есть силы – сверху вниз – бью по ней пяткой. Хватка слабеет, отскакиваю и разворачиваюсь.

Арабского вида парень, прыгая на одной ноге, яростно сквернословит. Второй – негр – глядит с испугом.

– Окей, окей! – Негр выставляет перед собой белеющие в темноте ладони. – Давай, браза – просто уходи. Просто уходи.

Всё это очень смахивает на кино, особенно это «браза». Но негры тоже смотрят фильмы про негров, подражают героям, начинают говорить с гарлемским акцентом, чудесным образом превращаясь из африканских нелегалов в голливудских гангстеров.

Проверяю карманы: всё на месте. На всякий случай смотрю волком, исподлобья. Но испугаться я не успел. Негр, поддерживая араба под локоть, уводит его в темноту переулка. Я удаляюсь в противоположную сторону.

На сегодня программа выполнена (пожалуй, даже перевыполнена). Возвращаюсь в хостел, захожу в храпящую полутемную «казарму». Мой индус спит на спине, раскинув руки, почмокивая и блаженно улыбаясь.

Завтрак здесь поскромнее, чем был во Франкфурте: выдают на нос крутое яйцо, хлеб с кусочком масла и чай. За столиком знакомлюсь с израильтянином. Он живет в хостеле полгода: договорился с хозяином мыть полы в обмен на койко-место.

– Но ведь какие-то деньги нужны? – спрашиваю я (иврит пока не забыл).

– Выкручиваюсь, – отвечает израильтянин. – На днях «нашел» велосипед, продал.

– В смысле…

– Слушай, – говорит он, по-своему истолковав мою заминку, – я ведь не иерусалимский праведник…

– Да я и не думал осуждать! – тороплюсь заверить я. – У каждого свои пути – неизвестно еще, куда меня мои заведут…

На блошином рынке покупаю на десять гульденов три трубочки для воскурения конопли: каменную, деревянную и металлическую. Сажусь на скамейку, чтобы тут же и воскурить.

Подходят полицейские. Игнорируя меня, расталкивают лежащего на соседней скамейке смуглого человека, вынуждая его сесть.

– Скоро мы здесь снова пройдем, – терпеливо, словно перед ними ребенок, объясняют полицейские. – Вас к этому времени здесь быть не должно.

Человек что-то мычит, кивает и, как только полицейские уходят, вновь заваливается на скамейку.

К вечеру набираюсь решимости и отправляюсь в «квартал красных фонарей» – исполнять завет привезшего меня в Амстердам барабанщика. Мною движет любопытство. В первую очередь любопытство.