Liberte (СИ)

Процесс обратной переброски с объекта на базу в точности до наоборот повторял первоначальный маршрут. Буксировка контейнера. Погрузка в тот же, а может быть другой безликий и ни по каким внешним признакам не отличимый рудовоз компании "Солар Фанданго", гиперпрыжки из системы икс в систему игрек, мягкая посадка и вот я на не твёрдых и подгибающихся в коленях ногах, проседающей походкой ступаю на трап. Никогда раньше мне не доводилось пребывать в невесомости так долго. Удивительно до чего же быстро оставленные без нагрузки мышцы начинают забывать привычную силу тяжести. Окажись я сейчас не при половинном, а при одном полноценном g и вполне вероятно, что для преодоления дистанции из ангара в свой кубрик мне пришлось бы прибегнуть к посторонней помощи. Как же себя должны ощущать те несчастные, которые подобно Тони провели на станциях с пониженной гравитацией или при полной невесомости всю жизнь с самого своего рождения. Вспомнив про мальчишку, я решил, как у меня появится возможность навестить его и заодно узнать, как продвигаются его успехи на лётном тренажёре.

Чтобы в полной мере вкусить простых житейских радостей как-то сладко выспаться в тепле и вдосталь поесть нормальной пищи вместо пайкового концентрата, мне хватило два дня. К тому времени пиратская бухгалтерия произвела нужные вычисления и уведомила меня о зачислении на мой персональный счёт денежной суммы в размере двадцати трёх тысяч крон Лиги. Пролистав приложенный к письму расчётный лист, я пришёл к выводу что львиную долю моих доходов составляли отчисления за экспроприированные в ходе патрулирования судна. Теперь можно понять Малькольма сетовавшего на Лэсса за его несправедливое перераспределение ролей на объекте.

Также я ознакомился со сводом правил поведения на базе, списком запрещённых веществ и предметов, распорядком дня и прочими внутренними документами. По-хорошему мне надлежало сделать это ещё раньше, но как говорится лучше позже чем никогда. По сути содержание прочитанного мною большей частью ничем не отличалось от регламентирующей документации в тех же ВКС или федеральной пересыльной тюрьме. Благодаря своему изрядно обогатившемуся в последние месяцы личному опыту я мог теперь с лёгкостью судить о таких вещах. Однако в документах имелись и некоторые различия. Первое из них состояло в том, что в отличии от формализованных воинских инструкций и предписаний всё было изложено простым и доступным для понимания языком, чётко, ясно, к тому же в явной не завуалированной форме, напрочь исключающей возможность двоякого толкования. Второе относилось к наказанию за провинности. Чего стоил хотя бы раздел посвящённый взаимоотношениям сослуживцев. После его прочтения у меня сам собою снялся вопрос почему за всё время моего пребывания на базе я не был свидетелем или участником даже малейшей ссоры или скандала. Если за совершение мелких нарушений виновные лица могли ещё отделаться солидным штрафом, то дальше с ростом тяжести содеянного проступка одними штрафными санкциями не ограничивалось. Вначале я даже не поверил собственным глазам, когда прочёл что виновные могут быть "прижизненно привлечены к донорству для трансплантации их органов". Дочитав до конца всю документацию, я отчётливо представлял, что страх моментальной расплаты за содеянное способен остановить даже закоренелых отморозков, хотя таковые как мне кажется на базу изначально не попадали.

Связаться с Доком по внутренней сети у меня не вышло. В медблоке я его тоже не застал. Первый подошедшей ко мне медик, узнав, что я хочу увидеть своего лечащего врача направил меня к незнакомому мне специалисту, который отказался отвечать на мои расспросы и настойчиво попросил покинуть помещение. Из его слов следовало что если я не имею жалоб на своё здоровье, то мне незачем отвлекать его от работы, а отвечать на иные не связанные с его родом деятельности вопросы он не обязан и не имеет права разглашать информацию посторонним лицам. Памятуя о жёстких установленных на базе правилах, я держал себя в руках и не переступая рамки дозволенного потребовал, чтобы на мой вопрос о местонахождении Дока ответило уполномоченное на то лицо. Поняв, что просто так отделаться от меня не выйдет медик спровадил меня своему вышестоящему руководству и покинул нас. Оставшись наедине я выложил свой последний тщательно приберегаемый исключительно для такого случая козырь: