Либерти

— В нашем пансионе девочки обучаются хорошим манерам, придворному этикету, ну и конечно смирению, благонравию и покорности. Ты научишься вышивать, управлять домашними делами, ездить на лошади — госпожа Тетель говорила без остановки, ведя Либерти в отведенную ей комнату — миледи Гиленхаал просила не делать различия между тобой и всеми остальными, но ты же понимаешь, что ты не такая как они?

— Конечно — не утерпела Либерти — я лучше.

Госпожа Тетель поджала губы, но ничего не сказала.

Комната Либерти была под стать пансиону — красивая и богато обставлена, кругом стоят фарфоровые безделушки, шелковое постельное бельё, с которого Либерти в первую же ночь скатилась на пол, мебель из дорогих пород дерева, мраморный камин.

А что, всё не так уж и плохо — подумала Либерти, когда на обед им подали сразу три вида хлеба — может мне здесь еще и понравиться.

6

Первый месяц Либерти присматривалась к своему новому окружению, а потом ей стало скучно и неинтересно.

Целыми днями тётки в возрасте, или как их тут называли, классные дамы, вдалбливали в головы девочек знания о том, как делать поклон перед Императором, а как перед лордом, как сочетать цвета, как нанимать слуг, а еще их заставляли вышивать, рисовать, петь и танцевать. Либерти всё быстро схватывала, и любая работа спорилась у неё в руках, но обычно другие девочки были не столь быстрыми и поэтому на большинстве уроках она скучала. Конечно, можно было взять в библиотеке книжку и замаскировать её нуднейшим столовым этикетом, но вскоре эту хитрость раскрыли, и Либерти приходилось вышивать бесконечные цветочки. Единственное, что нравилось Либерти, так это уроки верховой езды и пикники, на которых она вовсю бегала по полям и лазила по деревьям, пока её сверстницы чинно пили чай.

Директриса Тетель впервые столкнулась с таким экземпляром, который абсолютно не приемлет правила пансиона, не хочет быть благонравной, а о смирении смешно даже вспоминать. В «Единороге» воспитанниц не били, но могли лишить еды или посадить в карцер, но пока единственной его посетительницей была Либерти, которой даже там нравилось, ибо там было тихо и безлюдно.

Что касается подруг, то их у Либерти за целый учебный год так и не появилось. Богатенькие, высокомерные и правильные до омерзения девочки не хотели водиться с этой выскочкой, которая всегда была самой первой по всем предметам, и ужасно плохо вела себя и её периодически публично наказывали. Классные дамы просто рыдали от счастья, когда Вальмор забирал Либерти на каникулы — теперь можно было не опасаться, что тебе в стол подложат крысу, на стул колючки, а на спину не прицепят бумажку с обидным прозвищем. Госпожа Тетель хваталась за голову, но исключить Либерти не осмеливалась, ибо за ней стояла миледи Гиленхаал.

Бедный Вальмор изо всех сил старался повлиять на Либерти, но любая нотация отскакивала от неё как горох от стенки. Тем более стоило ей взглянуть на Вальмора своими кристально честными глазами и все слова застревали у него в горле, а в голове появлялись подозрения — а не врут ли классные дамы, чтобы выжить бедную девочку из пансиона? Либерти же не без основания считала Вальмора рохлей и умела вертеть им, как ей заблагорассудиться, но всё же она знала границы дозволенного и по-своему была привязана к нему, он хоть на героя и не тянул, но был добрым, отзывчивым и умным, поэтому Либерти уважала его за лучшие стороны его характера.

После смерти Нивеи Вальмор еще год проработал у Гиленхаалов, а потом был уволен, ибо в семье лорда случилось страшное происшествие — единственный сын и наследник упал с лошади и оказался обездвиженным. Получив расчет, Вальмор купил себе в пригороде Инваря небольшой домик и стал давать уроки на дому для детей торговцев и крестьян, денег он брал немого, тем более у него был солидный счет в Имперском банке. Эти деньги, которые они с Нивеей копили на свадьбу, он не трогал, берег для приданного для Либерти. Вальмор был человеком с большим сердцем, он полюбил чужую ему по сути девочку как родную, и Либерти всегда с радостью возвращалась домой, где они проводили тихие семейные вечера только вдвоём, читая и обсуждая книги, запас которых казался был неисчерпаем. Лето Вальмор возили Либерти к морю, вместе с ней ходил на ярмарки, в театры — одним словом он полностью посвятил себя воспитанию либерти, при взгляде на которую он всегда вспоминал столь любимую им Нивею.

Прошло почти четыре года, и вот наконец грянул гром в доселе мирном и безмятежном пансионе «Единорог».

* * *

— Я так больше не могу — рыдала классная дама госпожа Вайс в комнате директрисы — выбирайте, или я или она!

Госпожа Тетель с сочувствием посмотрела на раскрашенное лицо женщины — когда она случайно заснула на уроке домашнего рукоделия, то Либерти нарисовала чернилами на ее лице пару кружков и линий. Вообще-то эти чернила смывались, но плохо, так что еще примерно пять дней госпоже Вайс придется походить с таким лицом.