Либидисси

Фредди, вероятно, заметил, что его толковые комментарии нам понравились, и попытался увлечь нас предложением заглянуть в дом к кучеру. Киренейцы славятся умением готовить кушанья из рыбы и собираются в полнолуние целыми семействами вокруг огромных медных кастрюль и противней, чтобы вдоволь насладиться произведениями своего кулинарного искусства. Фредди начал перечислять изысканные приправы и пряности, без коих оное просто немыслимо, но ты оборвал его на полуслове, не оставив сомнений в том, что мы желаем прямиком выехать к зданию, в котором размещалась миссия американских баптистов. Два года эти деловитые христиане занимались там, по словам Куля, пропагандой своего вероучения, пока им не пришлось покинуть Гото, оставив в квартале не только электронную аппаратуру, но и кончики носов особо энергичных членов миссии. По пластиковой трубе, ведущей вперед, к козлам, Фредди передал наше пожелание кучеру. Мы свернули в узкую, круто уходящую вниз улочку, и неожиданно на твоей стороне над плоскими крышами низких, без окон, домов проступили очертания Великих Врат Пророчества. Фредди продолжал свой рассказ и, опять же с миной знатока, сообщил нам, что это несуразное, лишенное каких-либо украшений сооружение, не имеющее аналогов в мире среди архитектурных произведений с колоннами, поскольку выстроено только из дерева и глины, исстари называлось весьма прозаически — Рыбными воротами. Ибо там правительственными чиновниками во все времена проверялся на свежесть и облагался налогом улов рыбаков, промышлявших на реке. лишь относительно недавно, после легендарной атаки гахистов на главную казарму военной полиции, начавшейся именно отсюда и вылившейся в беспримерный акт самопожертвования и страшную резню, ворота перед гаванью получили новое название.

Не прошло и пяти минут, как Фредди, вытянув руку из нашей кареты и описав ею дугу над пустынной, грубо вымощенной площадью, показал на здание, которое мы искали. Оно было частью ансамбля из узких, темных, блестящих, как антрацит в лунном свете, складов. Сквозь пластиковую трубу до нас дошел голос кучера, и Фредди перевел, что тот намерен подъехать к ним с тыльной, не обращенной к гавани стороны: там в них можно войти незаметно. Проезжая вдоль строений, мы не могли не заметить, что эта их сторона воспринималась в последние годы как фасадная. На стенах все еще висели остатки вывесок, и по уцелевшим буквам и слогам, фрагментам пиктограмм и знаков иной раз можно было догадаться, как звучало полное название фирмы или организации. Большие витрины, встроенные в стены первых этажей по заказу охочих до саморекламы фирм, позднее, когда силы обороняющихся, наверное, уже иссякли, были забиты досками. Кучер подвел фургон так близко к дому, что мы услышали царапанье колесных втулок о глину. Сквозь решетку правого окошка было видно, как он спрыгнул с козел и распахнул вовнутрь черную от копоти дверь. А затем завел в образовавшийся проем дверцу экипажа, так что мы смогли ступить из него — узрев на мгновенье полоску ночного неба — прямо в бывшее помещение миссии американских баптистов.

Чужая плоть смердит. Мы оба любим цитировать эту сентенцию нашего бывшего инструктора по ближнему бою к месту и не к месту — правда, в шутку. Однако наш добрый старый учитель, бритый наголо, обладатель всех высших поясов, прошедший боевую выучку в горячих точках на трех континентах, всегда вкладывал в свое любимое изречение самый серьезный смысл. Почуять запах противника означало для него мгновенно сообразить, что в поединке наступил перелом. При равенстве сил хрящ чужой гортани первым схватит железной хваткой тот, кто вдохнет «аромат» врага, говорил учитель. Запах животного происхождения, который ударил нам в нос, как только мы вошли в складское помещение, был и сладковатым, и едким. Фредди умолк, а живодер-киренеец, хотя ему, казалось бы, к такому не привыкать, быстро вытащил носовой платок и зажал им нос и рот. Подобные запахи может источать только гнилое мясо, и тот, кого профессия или беда познакомили с таким ароматом во всей его полноте, имеет собственное мнение о вкусе вяленого окорока и о том, как ночью, во сне, дышит его возлюбленный.