Либитина (СИ)

- А как собиралась прожить жизнь она, конечно же, не важно рядом с моей великой целью? Также, как жизнь старого аптекаря не стоила твоей вечности? Если я начну подсчитывать, что дороже: моя вечность или жизнь любого смертного, я продешевлю со своей вечностью, Нонус.

Я ждала ответа, но вместо этого вдруг застучали каблуки Нонуса - сбивчивый быстрый шаг, прочь, прочь от меня. Вампир чего-то испугался и торопился сбежать?

Утром нового дня я стояла у запертого окна, взглядом прослеживая путь невидимого солнца и изредка попивая прямо из горла бутылки свиную кровь. Нонус подошел, остановился в шаге. Я холодно кивнула ему, здороваясь, и вновь отвернулась.

- О чем задумалась моя грустная Королева? - сегодня он не хотел принимать моего холода. Я усмехнулась.

- Так... Я немного не поняла: Макта умер во время опыта Атера или он раньше стал вампиром, как мы с тобой? Ты знаешь его лучше всех, скажи, у Макты осталась душа?

- Я ничего не знаю о его душе, - Нонус замялся, - как и о своей, о любой. В мою схему Вселенной не укладывается этот наивный символ. Макта сейчас - кукла, управляемая Бездной. Бездна уцепилась за его последнее сильное чувство - ненависть к Арденсам, и питаясь им, разрослась. Ненависть так глубоко вошла в Ее структуру, что они стали нераздельны. Ненависть - материя Бездны в нашем мире. А Макта... Его оболочка осталась, но самого Макты давно нет. Он - это маска Бездны ненависти. И Вако понял это, также как я, поэтому сражается сейчас с воплощенной ненавистью - Мактой другой ненавистью - народной. Неглупый путь. Но мой мне, все же, нравится больше.

- Ясно.

Вампир молчал, но я чувствовала, он пришел, чтобы выговориться. Вот он шагнул ближе и - чудеса! - осторожно, нерешительно обнял со спины.

- Ты меня... меняешь, - глухо сказал Нонус. - Я знаю тебя всю, давно, но каждый день открываю в себе что-то новое благодаря твоим словам. И этот новый я понимает, что ничего-ничего не знает... ни о чем. Я думал, что создаю свою галатею, а, оказалось, оба мы резчики, и ты работаешь еще быстрее меня по какой-то дьявольской схеме, в которой разум плотно переплетен с сердцем и еще неизвестно чем, возможно, с этой твоей... душой. Не зови меня создателем: ты не меньший мой создатель, чем я твой.

Я усмехнулась. Следовало бы сразу же убрать его руки со своей талии. Но тело, забыв как дышать, не забыло истому близости с мужчиной и рвалось с цепи духа. Не напомнить себе о ласках мужа, наоборот, стереть эту память, заместив новой... На один дразнящий миг почувствовать, как близко порочное сходится с возвышенным в танце двух обнаженных тел! Поэтому я малодушно дождалась окончания монолога Нонуса, и лишь потом, призвав на помощь всю волю, освободилась.

- Я хочу побыть одна, - ровно сказала я. - Прости, Нонус. Скоро я перестану тебя... менять. Я выполню, что скажешь, получу крылья и сметусь отсюда. В вечность, а хотя бы и в Бездну.

Не проронив больше ни слова, он ушел, я опять слышала быстрый стук его каблуков. Нонус удирал от своей странной галатеи, а та закрыла глаза и нырнула в тело первой человеческой куклы, надежно спрятанное за городом. Растрачивая полученную жизнь, я восстанавливала разрушенный храм тела. Я сращивала ребра и заклеивала раны в легких, накладывала и сшивала пласты мышц и кожу, как лоскуты ткани. Вновь мерно билось сердце девушки, разгоняя по венам почерневшую от капли моего проклятия кровь. Скоро разбитая кукла будет восстановлена. Тогда я сама приду к ней, смою с тела засохшую кровь, причешу и обряжу в новое красивое платье. Никто не узнает, как она была разбита, но эта кукла никогда не оживет. Душа через трещину смерти уже вылетела прочь. Я потрачу всю украденную у нее жизнь на восстановление ее же тела, но что мне отдать, чтобы вернуть ее душу?

Я слышно вздохнула, стиснула пальцы в замок, прячась от тоскливых мыслей в ощущениях от новой куклы, но не могла спрятаться, скрыться совсем. Толстое и узкое зеркало на противоположной от закрытого окна стене оплетала паутина трещин. Проходя мимо него сегодня, я впервые заметила в серебряно-ртутных глубинах незнакомое чудовище: истощенную носатую ведьму с желтой пергаментной кожей и поредевшими волосами. Острые клыки выдавались из высушенных десен так, что отчетливо просматривались под тонкой пленкой кожи, а огромные глаза были полны тьмы и огня ада. Таков был мой облик без чар. Я видела его миг, а потом зеркало пошло паутиной трещин. Но мига было достаточно, чтобы понять: эта тварь там, за стеклом, неисцелима...