Лич из Пограничья

— Тогда я не завидую монстру, — отозвался лич. Он сидел на скамье, привалившись спиной к стынущей печи, протирал лезвие меча куском шерстяной ткани. Луна заглядывала в окно, и сталь блестела в ее свете, как зеркало. — Если только он не умудрится их переварить… — Тут они с Имой переглянулись, подумав об одном и том же. — Проверим?

Моа вынул из-за пояса золотой райс, сунул его в глазницу. Спустя недолгое время монета вывалилась обратно.

— Они в порядке, — двусмысленно выдохнула девушка. В ее тоне разочарование смешалось с каким-то неуместным облегчением. — Может, благодать святой Энолы мешает мертвякам прийти сюда?

— Мне-то не мешает.

— Значит, они просто устали за мной гоняться и решили немного отдохнуть.

Пока Моа занимался полировкой оружия, Има достала из сумки магическую книгу, полистала ее в тусклом свете огромной оплывшей свечки, пощурилась, и, заскучав, отложила. Зевнула, глядя в темное окно. За ним простирался лес — черные зубцы деревьев на фоне густой бархатной синевы. Щедрая россыпь звезд над горизонтом.

Браслет за стенкой проснулся и тревожно захрапел. Девушка прижала палец к губам. Прислушалась, шепнула взволнованно:

— Тс-с-с. Кто-то ходит вокруг дома.

— Я пойду, посмотрю, а ты тут подожди. Все равно в темноте не видишь, — отозвался Моа.

С мечом в руке лич покинул дом и бесшумно, как хищный зверь, ушел вдоль стены к конскому навесу. Если рядом грилли, ночь — хороший союзник. Эти твари совершенно не способны соблюдать тишину — топают своими ножищами, выдувают воздух носищами и постоянно бормочут, не затыкаясь. Сейчас идеальный момент, чтобы подкрасться к ним незаметно. В поясной сумке лича было припасено несколько склянок с маслом для розжига, полученных от Леды, и два новых огнива.

Шагах в пятидесяти от того места, где стоял Моа, раздалось едва слышное бурчание чудовища. Скорее даже шипение, или сипение… Какое-то сдавленное бульканье. Быстро преодолев необходимое расстояние, лич обнаружил лежащего в траве монстра, только что испустившего дух. Грилли просто валялся на пути. Облитый лунным светом, он походил на замшелый валун, из-под которого растеклась черная лужа неимоверно вонючей жижи. Лицевую часть черепа мертвого монстра будто раздавили огромными тисками, и круглые дыры зияли чернотой глубины — ночное зрение Моа позволяло разглядеть все детали расправы.

Дыры от зубов.

Зубов, одним ударом сокрушивших кости грилли…

В тот же миг в отдалении, за спиной, хлипкая дверь, прикрытая неплотно, с оглушительным скрежетом раззявилась в темноту. Там, в светлом чреве домика, Има вздрогнула от неожиданности и спросила, глядя из света в кутающий крыльцо мрак, что показался на контрасте непроглядным.

— Моа, ты уже вернулся? Что там было?

Тьма не ответила. Кто-то стоял внутри нее, непозволительно огромный, буравил Иму глазами. И эти глаза слезились от света — пламя свечи на долю секунды выхватило искрящиеся мокрые дорожки.

— Моа… — хрипло повторила девушка, отгораживаясь от входа книгой, будто та была оружием.

— Я-а-а-а… — зазвучал в гробовой тишине то ли ветер, то ли шепот.

Вспомнив про магию, Има собрала в ладони пучок белых жгучих искр. Но даже если со всей дури шарахнуть по этой штуке за дверью — что толку?

Гигантская тень перед входом качнулась, дрогнула и растворилась в ночи. Быстро, бесшумно, стремительно. Почти в ту же секунду в комнату вернулся лич. Он заозирался по сторонам, принюхался, поинтересовался:

— Цела?

— Ага, — Има шмыгнула носом, взяла со стола кусок черствой булки, оставшийся с ужина, и принялась нервно его жевать. Параллельно с этим делом рассказала, и глаза ее были, будто стеклянные. — Оно за дверью стояло. Моа… Я на миг подумала, что оно тебя уже съело, правда… Я так испугалась.

— Я ему явно не по вкусу, в отличие от грилли, — ответил лич, притворяя дверь.

Так себе, конечно, защита от монстра, но без пялящейся в спину тьмы в любом случае как-то уютнее. Не ему — Име. Хотя, и ему тоже. Моа недолюбливал подобные неясности. Гораздо лучше, когда враг открыто проявляет агрессию — бросается на тебя — и возникшее между вами недопонимание решается боем. Честным или не очень. В бою легко. Когда ты мертвый, еще и не страшно, потому что нечего особо терять, кроме собственной цели. Заданные цели — основное, что движет высшей нежитью. Их можно сравнить со смыслом жизни, но он-то бывает только у тех, у кого эта самая жизнь имеется…

Доев булку, Има пожаловалась:

— Я не понимаю, чего это существо добивается?

— Я тоже, — кивнул Моа. — На меня оно почему-то не напало.

— Испугалось?

— Если бы… — Лич поведал девушке про найденного мертвого монстра. — Оно прокусило череп грилли — раскололо, как орех. Чего ему бояться?

— Может, твоего меча?

Клейма на клинке горели холодным светом. Моа оглядел их, задумался:

— Тьма его знает.

* * *

Тайны тайнами, а насущных дел никто не отменял.