Личная красавица босса. Свадьбы не будет!

Изгибаю бровь от странного вопроса, не сразу понимая, чего она хочет. А когда сквозь «муку» на лице проступает румянец, я проглатываю дикий хохот.

– С утра вроде были, – отвечаю так же неоднозначно. Вгоняю скромняжку в краску.

Нет, все-таки не зря мы ее с Ромкой на обед оставили. Скучно точно не будет. Усмехнувшись, сажусь за стол, вальяжно развалившись на стуле и широко разведя колени. Так удобнее наблюдать за действиями нашей невольной поварихи.

– Рада за вас, – бурчит язвительно и распахивает холодильник.

Мы с сыном переглядывается, осознавая, что это провал. Потому что полки ломятся от блюд. Бабуля перестаралась с готовкой, а мы всю ее "гуманитарную помощь" без разбора запихнули в холодильник, забив его под завязку. Одно неловкое движение – и Алену завалит едой.

– Не забывай, что ты поклялась, – расплывается в улыбке Ромка, когда обманутая «домовиха» поджигает нас обоих взглядом.

Рассматриваю ее глаза. Зеленые. Прищуренные. С танцующими джигу дьяволятами в глубине.

Дежавю. Опять.

Третья волна. Что за черт?!

– Бедные голодающие! А это восковые муляжи, наверное? – с сарказмом цедит Алена и берет из пакета пирожок. Сосредоточие вредных углеводов и убийцу фигуры, как называет выпечку Маринка. – Надо же, как настоящий, – демонстративно крутит в руках.

Белоснежные зубки смыкаются на булочке, откусывают румяный край. Темно-красная капелька вишневого варенья застывает на пухлой нижней губе буквально на секунду, и ее аккуратно слизывает проворный язычок.

Сглатываю тот самый ком с шипами, который поселился в моем горле и разрастается настолько, что не могу протолкнуть. Рвано дергаю себя за воротник, что и так всегда расстегнут с легкой небрежностью. Но сейчас и он мне мешает.

Очень уж простушка ест… аппетитно. И ни капли о талии не задумывается. Такое ощущение, что ей вообще плевать на мужское внимание. А себя она считает неотразимой в любом образе. Серая, неброская, при этом плечи расправила и осанку держит так, будто топ-модель. Королева мировых подиумов.

Изящные манеры принцессы и убогая внешность нищенки никак не вяжутся друг с другом. Этот контраст заводит меня в тупик. И в то же время возбуждает интерес.

– Ого, ты сама все это наколдовала? – не унимается Ромка, своим враньем доводя Алену до белого каления. Хотя она и так бледная поганка благодаря неудачной "штукатурке". – Или у нас холодильник-самобранец? – выкручивается, переименовав скатерть-самобранку.

– Будешь много лгать, нос вырастет, как у Пиноккио, – грозит, касаясь пальцем вздернутого кончика своего носа.

Говорит с Ромкой на понятном ему языке мультиков. Сама недалеко от него ушла по возрасту. Если бы не одежда, которая ее старит, я бы лет восемнадцать дал. Максимум, девятнадцать.

– Не буду больше, – бурчит сын. – Я просто хотел, чтобы ты осталась. А еду бабуля привезла. Но мы же все это вдвоем не осилим. Помогай, – обворожительно улыбается и подскакивает с места. – Папа, не тупи! – шипит на меня и толкает в спину, вынуждая тоже подняться. – Мы сами на стол накроем. Говори, что делать, только не уходи.

На автопилоте приближаюсь к холодильнику, достаю емкости с гарниром и мясом, какие-то банки с соленьями. Выгружаю все на стол, чтобы разобраться, чем из этого мы будем обедать. Боковым зрением замечаю, как ко мне крадется Алена, чтобы включиться в дело, но останавливаю ее. Обхватываю тонкую талию ладонями, одним рывком поднимаю девчонку и усаживаю на стойку.

– Вкусно ваша бабуля готовит, – смирившись, она покачивает ножками, развевая лоскутки тряпок, что их скрывают, и еще раз кусает пирожок. – Как Лера, – понятия не имею, о ком она говорит. О своей бабке? – А вот я с выпечкой не дружу. У меня булки непышные, – вздыхает с неподдельным огорчением, и я опять давлюсь смехом.

– Без дегустации не определить, – скользнув взглядом по дурацкой юбке и остановившись там, где должны быть бедра, произношу на полном серьезе, чтобы Ромка не заметил подтекст.

Зато намек мгновенно улавливает девчонка. Смущается и, поперхнувшись крошками, кашляет надрывно. Кровь вновь приливает к ее лицу, делая его живее и милее.

– Неужели хоть кто-то мои пирожки оценил! – голос бабули вихрем врывается в кухню еще до того, как на пороге появляется она сама. Легка на помине.

– О, бабулечка, – мчится ей навстречу Ромка. – Надеюсь, ты без гостинцев. Мы еще те не доели.

Аленка мигом соскакивает со стойки, зачем-то прячет половинку пирожка за спину и выпрямляется по струнке. Замечаю вишневое пятнышко в уголке ее губ. Ухмыльнувшись, протягиваю руку, быстро стираю «улику» большим пальцем – и облизываю его. Сладко. С привкусом помады. И нежным ароматом. Знакомым.

Не сразу осознаю, что натворил и как интимно мой жест может выглядеть со стороны. При том что я сделал это без каких-либо грязных намеков. Если честно, вообще не понимаю, зачем? Но мне так легко и свободно с обычной, серенькой и совершенно чужой девочкой, будто это она моя невеста, а не Марина. Будто знакомы мы давно и очень близко. Правда, Алена моих мыслей явно не разделяет.

– В следующий раз я вас ударю, – шепчет, буравя меня пылающим взглядом.