Личная религия греков

Вся Вселенная — огромное живое целое, которое пронизывается и одушевляется одним и тем же Огнем-Логосом. Этот Огонь, простой принцип сцепления в одушевленных существах, является также жизненным принципом на всех уровнях, на которых манифестируется жизнь: вегетативной в растениях, животной в животных и разумной в человеке и в астральных божествах. Эта Жизнь-душа, которая пронизывает все и вся, является, как можно видеть, той же самой, что и платоновская Мировая душа, с той разницей, что если Платон оставил открытым вопрос, имманентна ли душа миру или трансцендентна ему — последний вариант, возможно, повлиял на учение Аристотеля о трансцендентальном Перводвигателе, — то стоики твердо взяли сторону имманентности. У них этот Огонь-Логос оказывается Богом, так что все в мире направляется промыслом Бога. Однако существует большая разница между человеком и всеми другими существами; низшие существа следуют Богу по необходимости, поскольку, будучи инертными или, самое большее, наделенными инстинктом (такова ситуация животных), они лишены разумности и понимания Божьего замысла; они подчиняются Богу в силу неизбежности, поскольку зависят от собственной природы. На другом полюсе астральные божества следуют Богу по необходимости, так как, будучи созданы из огненной субстанции, а поэтому соприродные с Огнем-Логосом в его чистой сущности, они не способны противиться Богу, поскольку их воля и его воля — одно и то же; небесные же тела совершают свои циклические круги произвольным образом, и их движение находится в вечной гармонии с божественным планом. Но у человека не так. Он свободен понять и принять божественный план; и он свободен отвергнуть его. Конечно, это отвержение человеком не может быть помехой для осуществления божественного плана; небеса продолжат свое движение, времена года будут приходить в свое время, низшие существа будут покорствовать собственной природе, и даже самый ход человеческих дел окажется предопределенным. Но человек лично будет глубоко несчастлив, потому что теперь он откажется от собственной сущности, от божественного Логоса, который дарует ему жизнь. Поэтому мудрость состоит в свободном подчинении промыслу Бога, в том, что человек принимает добровольно то, что должно произойти в том или ином событии. Вся этика Стои может быть определена как «этика согласия». Согласие, в конце концов, единственно важная вещь, и я отношу себя к тем, кто считает, что стоические парадоксы вовсе не парадоксальны, но в реальности диктовались логической необходимостью, некогда выраженной в простой, но изящной доктрине Зенона. Либо он соглашается, либо бунтует; нет среднего пути. Если мудрый человек соглашается, если он поистине заодно с Божьей волей, тогда он, подобно Богу, превыше всех вещей, за пределами всех возможностей, совершенно свободный, полностью самодостаточный. Кроме того, если он поистине одно целое с Богом, он не может сделать ничего неверного. В другом месте[245] я уже сравнивал это стоическое учение согласия с христианской доктриной высшей любви, которая, в сущности, является ее ближайшей аналогией. Стоический святой, который живет в гармонии с Богом, больше не способен совершить грех. Святой Августин говорит со своей стороны: Ата et fac quod vis. «Люби, люби волю Бога, люби промысел Бога; если ты сумел это, делай то, как считаешь нужным: все, что ты делаешь, находится в согласии с Богом». Надо сделать только одну оговорку, и стоик первый, кто признает ее: истинный святой — большая редкость, и еще вопрос, существовал ли он вообще когда-нибудь.

Можно сразу увидеть последствия, которые подобное учение способно иметь для религиозной позиции человека. Нам следует вникнуть в проблему более основательно.

Давайте смело признаемся, что подчас трудно принять веру в божественное Провидение, в Бога, который любит людей и жалеет их в их страданиях. Вот почему раньше всего у греков возникло представление о том, что боги безразличны к бедам человеческим и даже находят удовольствие в созерцании их. Трудно найти что-то более меланхоличное, чем греческий пессимизм; в этой связи я напомню тексты, собранные профессором Грином из Гарвардского университета.[246] По этой же причине греки эллинистического века очень остро ощущали, что всем в этом мире управляет слепая Фортуна или неумолимая Судьба. Такова спонтанная реакция обычного человека.

Христиане и стоики одинаковым образом отвергают эту реакцию и равным образом признают реальность божественного Провидения. Интересно было бы проанализировать, что они имеют общего и в чем различаются.