Личная ведьма Палача

— Напомни мне, почему я решил впустить тебя в свой дом? — тихо, а главное, очень недовольно буркнул Палач, косясь на все еще горячий омлет и несколько тостов, поджидающих Его Упрямство.

— А ты не впускал меня, ты на руках меня сюда принес. Сам. Я не просила!

После трех дней бесконечной уборки скрывать свой характер становилось все тяжелее. Особенно с учетом того, что я видела, в каком состоянии этот мужчина приходит домой. Да его же мотало как былинку на ветру. И если сначала я думала, что причина исключительно в моральном опустошении, потом поняла, что шикарная фигура палача не что иное, как постоянные физические нагрузки, — а секира его это не жалкий засохший сучок, — на голодный желудок. Складывалось впечатление, что он задался целью извести себя как можно быстрее, но как можно незаметнее. Дурак!

Вот с того дня каждое утро у нас шло противостояние: я готовила завтрак, а Палач, с видом будто он делаем мне огромное одолжение, уминал его с огромным аппетитом. Вечерами мы все так же мило беседовали за ужином, а потом шли в малую гостиную, до которой я все еще не добралась с уборкой. Ну, по крайней мере, в этой комнате больше не скапливались грязные тарелки.

Как выяснилось, ближайший выходной должен был случиться через десять дней после того дня, когда я переехала к Палачу, вот только не случилось. Пока я, погруженная в домашние хлопоты и в игру “воспользуйся своей силой в доме палача”, занималась уборкой на втором этаже и постепенно собирала заново коллекцию трав и готовила мази, притирки и настои, Палач с каждым днем все больше смурнел, пока однажды вечером не огорошил новостью:

— Мне нужно уехать в Кселе. Приказ короля.

Это прозвучало так неожиданно, что я чуть не расплескала чай, с которым сидела в моем кресле. Работу Палача мы обычно не обсуждали, точнее сказать, делали все, чтобы он мог забыться дома и не вспоминать о ней. И вот сейчас он впервые сам решил поделиться чем-то, что касалось службы Его Величеству.

— Уехать? — в голове сразу завертелось множество дел, которые я смогу сделать без страха быть пойманной на применении силы, но одновременно с этим в сердце проникла тревога.

— Да, в соседнем городе пятеро осужденных ждут казни. И это…

— Пятеро, — глухим эхом повторила за мужчиной, даже боясь представить, каково ему понимать, что он едет, чтобы убивать.

— Много, да. Поэтому меня не будет дня три, может, больше. Во-первых, еще нужно удостовериться, что они действительно виновны и заслуживают смерти по законам королевства. Во-вторых, если там нет никакой ошибки, все казни в один день не произойдут. Но в любом случае поездка не будет быстрой.

Мы замолчали, и я кожей чувствовала, как по комнате разливается напряжение. Складывалось впечатление, что Палач ждет, когда я вскочу из кресла и с ужасом убегу от него. Вот только я сразу знала, в чьем доме буду жить, на какую работу мужчина уходит каждый день и, как ни странно, ни страха, ни брезгливости так и не появилось. Только вздохнула из-за того, что большая стирка откладывается, а тем временем в прачечной уже заканчивалось место.

— Как это происходит? — вопрос, сорвавшийся с губ, удивил меня едва ли не больше, чем самого Палача.

— Казнь? — на меня так выразительно посмотрели, да еще и выгнув бровь, что я едва сдержалась, чтобы не поежиться. — Не думал, что ты настолько кровожадная.

— Нет, я не про… — подавившись воздухом, возмущенно посмотрела на обескураженного мужчину. — Темный Бог, да что в твоей голове? Если бы я хотела знать, как именно ты казнишь, я бы ходила на публичные казни!

— А ты не ходила?

И снова этот удивленный взгляд. Ну, конечно, чем же еще заниматься одинокой девушке, кроме как развлекаться зрелищем. Тьфу!

— Ты не Палач, знаешь? Индюк ты надутый!

Отвернувшись от мужчины, я особенно громко прихлебнула остывший чай. Всем своим видом и каждым звуком демонстрируя, как меня обидели его слова. В голове не укладывается, назвать меня кровожадной! Палач молчал, кажется, ему тоже было над чем подумать.

— Индюк, надо же, — тихий мужской смешок раздался в гостиной, но я не торопилась поворачиваться, — не думал, что кто-то осмелится так со мной разговаривать. Ты снова удивляешь, Кайлин.

— Вот такая я удивительная дура, — припечатала в ответ, поняв, что обида не утихает, несмотря на извиняющиеся нотки в голосе Палача.

Встав со своего места, я собиралась отнести кружку на кухню, но мне не дали сделать и трех шагов, поймав за руку, когда я проходила мимо кресла Палача.

— Не уходи, Кайлин, — посмотрев в сторону мужчины, я заметила и печальную усмешку, и виноватый взгляд, — я не хотел тебя обидеть, и уж тем более я не хочу, чтобы мы ругались.

— Мы не ругаемся, мы спорим, — фыркнула, пытаясь освободиться от захвата, — а поспорив, я имею полное право обижаться на твердолобого, заносчивого, упрямого…

— Я понял, был неправ, не понял тебя и не оценил поддержку, — я видела, как уголки губ мужчины начали подрагивать, и уже и сама с трудом сдерживала смех, — и я точно заслужил наказание, но только не бросай меня одного. Ммм?