Личная власть

Зато вернулись утренние жалостливые мысли – и зачем я во все это ввязался? Зачем мне лишние проблемы? По пути к своему кабинету раздумывал, кому бы позвонить и поплакаться о своих несчастьях, даже телефон достал. Однако вовремя остановился: за свои поступки надо отвечать самому, а искать утешения у других – значит расписаться в слабости.

Подчиненные сосредоточенно работали (или делали вид), и последующие несколько часов прошли в звенящем напряжении. Я все еще был полон адреналина от пережитого стресса. Сотрудникам, видимо, тоже хватило эмоций на сегодня, поскольку никаких посторонних разговоров, которые были у нас в отделе обычным делом, не возникало.

Я принялся за отчет Петра, который намеревался сдать шефу не позже шести. Пока еще совсем не уволили, надо работать. В кабинет заглянула Настя:

– Глеб, тут тебя спрашивают, наш поставщик.

Сюрприз для меня, и приятный! Представитель фирмы, которого я не стал ждать в прошлый раз, приехал сам. Он извинился за опоздание и предложил решить все вопросы сейчас. Основные документы готовы, мы обсудили детали, и разговор закончился подписанием контракта – весьма выгодного для нас. Я получил еще одно подтверждение словам Макса – если ты хочешь, чтобы тебя уважали, начни уважать сам себя.

Злостные манипуляции близких

Вернувшись с подписанным договором, я обнаружил у себя на столе торт. Неужели Петя таким образом прощения просит? Прочитав послание на открытке, приложенной к торту, я понял, что его оставили провинившиеся – те, что должны были установить кондиционер. Им очень неудобно, они искренне надеются, впредь не повторится… Кондиционер, кстати, тоже установили. Люди, ну кто ж вам мешал сделать это в срок, не нарываясь на мой гнев и обещание подать в суд?!

Вознаградив себя небольшим кусочком торта за успешное избавление от двух хвостов (контракта с поставщиком и установки кондиционера), я вернулся к текущим задачам. От доработки злополучного отчета меня оторвал звонок:

– Ой, Глебушка, как я рада, что ты взял трубку! – причитала тетя Жанна. Вот уж радость – я мысленно выругал себя за то, что не посмотрел, кто звонит.

Тетя Жанна, весьма габаритных размеров сестра матери, была одним из моих самых назойливых кошмаров. По жизни она играла роль обиженной первоклассницы и свято верила, что все вокруг ей должны. Каждый ее звонок оканчивался просьбой что-то куда-то перевезти. Уговорив меня однажды выпросить в салоне на воскресенье подменную машину и отвезти вещи на дачу, она раз за разом меня эксплуатировала.

И как я ни пытался увильнуть от просьб, тетя Жанна всегда находила контраргументы. Если говорил: «Сегодня не могу», следовало: «А когда можешь?»; если возражал: «Это не слишком удобно, машина не моя», отвечала: «Так я ж не часто прошу»… Всякий раз я оказывался побежденным.

Все, хватит! Сейчас я был на взводе, да и задание Макса давало хорошую возможность поставить точку в этой истории нещадной эксплуатации.

Монолог тети Жанны, из прыгающих мыслей которой стало ясно, что надо помочь перевезти мебель для сестры жены соседа, окончился ожидаемым вопросом:

– Глебушка, ты ведь поможешь любимой тете?

Я выждал секунду и второй раз за день выдал твердое «нет».

На другом конце провода повисла тишина. Я уже подумал, что легко отделался, и на этом разговор окончен. Но так просто выиграть битву не удалось. Тетя пришла в себя и двинулась в контратаку:

– Как это нет, Глебушка?

– Просто нет.

– Но почему?

Этот коварный вопрос был известен уже давно. На любой аргумент тетя Жанна всегда умудрялась найти несколько своих – как правило, еще и приправленных очень яркими эмоциями. Кратко это можно передать так: какая она бедная, несчастная, всеми покинутая, ей никто не помогает в трудной ситуации, а я такой черствый и равнодушный – не хочу помочь любимой тете, которая заботилась обо мне с пеленок…

К счастью, у меня уже была заготовка от Макса.

– Не хочу, – ответил я.

Как объяснял мне наставник, на любой логический аргумент всегда можно найти контраргумент. А вот на фразу «не хочу» возразить очень сложно. Однако тетя Жанна была профессиональным манипулятором и не могла сдаться так легко.

– Глебушка, ты что же, не любишь родную тетю?

– Люблю, – впрочем, в этот момент в искренности такого признания я очень сомневался.

– Так почему же ты не готов мне помочь?

– Не хочу, – вновь повторил я свой железобетонный аргумент.

– Ты объясни, пожалуйста. Я хочу понять: как же так? Мне так нужна помощь!

Разговор начал мне порядком надоедать. Еще немного, и тетя прибегнет к своей любимой манипуляции – я, мол, ее до приступа доведу, и ох, у нее уже сердце покалывает.

– Тетя Жанна, нет – и все, давайте на этом закончим разговор, – я сбросил звонок.

Пусть думает обо мне что хочет, хватит манипуляций. Внезапно пришло облегчение. Страх обидеть тетю (который, признаюсь, был) куда-то ушел. И на его месте возникло приятное чувство легкости от того, что удалось избавиться от проблемы, регулярно достававшей меня в течение последних нескольких лет. В том, что смогу отказать тете Жанне и в следующий раз, я уже не сомневался.