Личная жизнь Петра Великого. Петр и семья Монс

До того она не жаловалась ни на какие недуги, не обращалась ни к врачам, ни к народным целителям. Вернувшись из Архангельска, где положил начало русскому флоту, Петр нашел мать слабой, больной и испуганной. Она долго разговаривала с Петром наедине — многие полагали, что именно тогда царица открыла Петру тайну его рождения. Петр, простившись с ней, в порыве горя умчался к себе в Преображенское. «Странным кажется, — замечает, рассказывая об этих событиях, М. Погодин, — как Петр, видя свою мать умирающею, оставил ее и уехал. И здесь обнаруживается его своеобразный характер: он не хотел или не мог дождаться двух-трех часов и удалился. Может быть, она была без памяти или страдала сильно, и Петру было слишком тяжело видеть эти страдания. Но все-таки сыну оставлять умирающую мать — противно чувству».

Известие о кончине Натальи Кирилловны Петр получил, веселясь на крестинах.

Горе царя проявлялось, как всегда, бурно: он выл, крушил все вокруг себя, кусал себе руки и пил, пил…

Впрочем, на похороны матери он не пришел. За гробом в «печальном смирном платье» шли царь Иван Алексеевич и царевны-падчерицы. Лишь на третий день в одиночестве Петр посетил место ее успокоения.

Любому некрасивому поступку Петра его поклонники умеют придать какой-то глубокий сокровенный смысл. Оказывается, отсутствие сына при погребении матери — это вызов замшелой старине, заявка на грядушие преобразования; запоздалый визит на ее могилу — всего лишь нежелание являть свою скорбь прилюдно.

А чтобы развеять скорбь, тем же вечером ужин у Лефорта в компании обворожительной Анны.

Покорение Азова

Однако никакая женщина не могла отвлечь Петра от его амбициозных планов.

Лефорт увлек царя идеей о большом путешествии в Европу. Тщеславный швейцарец желал продемонстрировать всем европейским дворам свое значение при молодом царе московитов. Но явиться надменным европейцам просто как правитель огромной, но дикой Московии Петр не желал. Требовалась какая-нибудь громкая победоносная кампания.

Недавно татары разорили на Украине город Немиров, увели в плен тысячи мужчин и женщин, захватили всех лошадей. Мазепа, новый гетман, видя слабость России, опасно сблизился с Польшей. Франция вела переговоры с султаном, чтобы добиться защиты Святых мест. Султан Ахмет II не счел нужным известить о своем приходе к власти двух царей слабой нации, хотя оповестил всех остальных глав европейских государств.

Еще в 1691 году иерусалимский патриарх Досифей обратился к правителям Русского царства: «Вы ради Святых Мест и единого православия чего не бодрствуете, не отгоняете от себя злых соседей? Вы упросили Бога, чтобы у турок была война с немцами, а теперь такое благополучное время, а вы не радеете. В досаду вам турки отдали Иерусалим французам и вас ни во что не ставят; смотрите, как смеются над вами; ко всем государям послали грамоты, что воцарился новый султан, а вам не пишут ничего. Татары крымские — горсть людей, а хвалятся, что берут у вас дань, а как татары — турецкие подданные, то, выходя, что и вы турецкие подданные. Много раз вы хвалились, что хотите сделать и то, и другое, а все оканчивалось одними словами, а дела не было никакого…»

С кончиной царицы Петр стал главой нарышкинской партии и самостоятельным правителем. Наверное, все четыре года он держал в уме предлог к войне. Теперь пришла пора вспомнить об этом обращении. 20 января 1695 года на постельном крыльце Кремлевского дворца был сказан московским служилым людям, дворянам и стрелецким головам государев указ собираться в поход «для промысла над Крымом».

Начался первый Азовский поход.

Трудно представить, что Петр самостоятельно разработал план похода. Скорее всего, эту мысль ему подсказали военные советники из иностранцев — по-видимому, Гордон.

В этом трагическом предприятии царь вел привычную жизнь: с попойками, куражом и девками. Но между этими занятиями и проигранными боями он находил время, чтобы писать письма сестре Наталье — и Анне. Анна отвечала царю не собственноручно, а через секретаря: она не умела писать по-русски. Письма были выдержаны в подобающем стиле, подписаны — «ваша слуга». Иногда она посылала Петру маленькие посылочки: «четыре цитрона и четыре апельсина», извиняясь, что не смогла достать больше. Тут же она просила царя подарить ей какую-нибудь волость «для многолетнего здравия царевича».

Просьба была не ко времени. Армия задыхалась, истекала кровью, упершись в ненавистные рыжие стены Азова. Турки заблаговременно усилили гарнизон крепости и основательно укрепили ее стены. Понеся большие потери под стенами Азова, русская армия возвращалась назад в Москву. В качестве трофея вели единственного пленного турка.

Австрийский дипломат Отто Плейер ехал через месяц тем же путем, каким шла петровская армия. Он записал в своем дневнике: «По дороге я видел, какие большие потери понесла армия во время своего марша, хотя и не преследуемая неприятелем; нельзя было без слез видеть, как по всей степи на протяжении 800 верст лежали трупы людей и лошадей, наполовину объеденные волками».