Личная жизнь Петра Великого. Петр и семья Монс

Более тридцати прислужников Монсов попало в застенки Тайной канцелярии. Прислуга фаворитки была пытана и наказана плетьми. После надлежащего розыска в опале оказалось все семейство, включая мать и старшую сестру Матрену Балк. Ей пришлось разлучиться с мужем и маленькой дочерью[20]. Матрене вменялось в вину то, что, зная об интрижке, не донесла Петру, а ведь он считал ее верной ему до гроба! Теперь она обвинялась в прямом пособничестве Анне. Сестры были посажены под домашний арест, круг их общения строго ограничен. Им не разрешалось даже посещать кирху.

Такое положение сохранялось три года.

Разумеется, царь не тосковал все это время по Анне, как какой-нибудь трубадур. Он отнюдь не избегал пирушек, женщин, жил полнокровно и деятельно: взял Ниеншанц, основал Петербург, одержал свою первую морскую победу, овладев двумя шведскими кораблями, отвоевал Дерпт и Нарву.

Первая осада Нарвы кончилась для Петра полным крахом. Этот шведский город когда-то находился под российским контролем. Зная, что силы Карла оттянуты в Данию, царь решил быстрым артиллерийским штурмом захватить крепость. Он сам распоряжался расстановкой батарей и осадными работами. Но артиллерийский огонь не достигал цели, орудийные расчеты плохо знали свое дело, ощущалась нужда в боеприпасах. Стены города стояли как влитые. Петр надеялся, что осажденные сдадутся, но этим надеждам не суждено было сбыться. Карл, «принудив к миру» Данию, внезапно оказался вблизи осажденного города.

Петр впал в панику. Бросив армию на герцога де Кроа, он умчался прочь. Герцог, потомок венгерских королей, но всего лишь наемник, не знал русского языка и общался с подчиненными через толмача. Деморализованные русские понесли унизительное поражение. Сорокатысячное русское войско русского двадцативосьмилетнего царя было разбито восьмитысячной армией восемнадцатилетнего короля шведского.

Потом Петр объяснял свое бегство разными важными причинами, но что могло быть важнее присутствия полководца на поле сражения?

В России было запрещено публично говорить о позорном разгроме. Русские послы получили приказ представлять неудачу при Нарве как результат предательства. Но европейские правители отчетливо представляли существующее положение вещей и открыто насмехались над русскими посланниками. Шведы выбили медаль, на которой был изображен удирающий Петр, потерявший шапку, бросивший шпагу и утирающий платком слезы.

Действительно, в этот период в Москве царь был совершенно убит горем и позором. Кроме того, он просто-напросто боялся Карла. Он требовал от своих дипломатов немедленного заключения вечного мира с Швецией. «Хотя и вечный мир учиним, а вечный стыд чем загладить?» — вопрошал русский патриот, российский посол в Вене князь Голицын.

К счастью, Карл решил сначала покончить с Августом Саксонским и не двинулся в глубь России.

Петр взял себя в руки и принялся за восстановление своей армии. Надежды на войну как увеселительную прогулку не оправдались. Катастрофа под Нарвой показала отсталость страны и низкую боеготовность армии. Победы требовали каждодневной изматывающей работы. Царь метался из конца в конец страны день и ночь, в любую погоду, в любое время года. Обыкновенная повозка или сани были для него и местом ночлега, и обеденным столом. Как не хватало ему сейчас знаний и умений, которые получали наследники старых правящих династий! Ведь умению управлять, как и любому иному, необходимо учиться смолоду.

Когда 21 августа 1704 года Нарва пала, пощады ее населению не было. Овладевшие городом солдаты кинулись грабить, совершая при этом невероятные зверства. Особенно доставалось женщинам. Почтенную супругу коменданта Горна удавили самым бесчеловечным образом. Царь носился по всему городу, пытаясь остановить эксцессы и убийства. Он собственноручно вырывал женщин из рук солдат, которые убивали их после насилия, и «даже был принужден пролить кровь нескольких московитов, кои посмели ослушаться его приказаний». В нарвской ратуше он положил на стол свою окровавленную шпагу со словами: «Шпага сия обагрена не кровью жителей, но самих московитов, единственно спасения ради жизней ваших». Если бы царь всегда был также человечен, то стал бы первым из людей, замечает Вольтер.

Сегодня победа, завтра — поражение. Такую жизнь Петр вел годами. Но такова же была и жизнь его главного противника Карла XII.