Личная жизнь шпиона. Книга первая

Третья женщина — Вера Игнатова, эта дружба была самой прочной, самой давней, еще со школы. В своем «почтовом ящике», который проектирует что-то там очень секретное, она освобожденный секретарь профкома, работает на этом месте восемь месяцев. Раньше трудилась в другом «ящике», — но ушла по собственному желанию. Любопытно: на всех работах эта дама не задержалась дольше года. Муж — много старше Игнатовой, крупный ученый, член-корреспондент Академии наук, увлекается бегом и лыжами. Этакий седовласый красавец, высокий и жилистый.

Орлов смотрел на экран телевизора и думал, что, возможно, пора самому создать что-то вроде крепкой семьи, есть парочка кандидаток. Взять, хотя бы, Риту Фомину. Внешность модели из западного журнала, выглядит и одевается, как богиня, умеет себя хорошо вести в компании — если сама этого захочет. Рита — это хорошо… Но эта девочка с характером, даже если жизнь согнет ее в бараний рог, доведет до самого края бедности, беспросветной нужды, она не станет варить борщ комитетчику и ждать его после трудной смены. О работе она знает нечто такое, чего симпатичным девочкам знать не надо, от этого портится аппетит и появляются лишние морщины. Нет, Рита с ролью жены не справится, ее амплуа совсем другое. А хуже, чем Рита, он женщин не хотел, и с женитьбой не торопился.

* * *

Дочка сестры, шестиклассница Маша, писала сочинение в своей комнате, но на месте ей не сиделось, время от времени она подходила к Орлову, задавала вопросы и снова уходила.

— Дядя Витя, скажи, а моя мама храбрее, чем Зоя Космодемьянская?

Вопрос поставил Орлова в тупик.

— М-да, наверное… Я уверен… Твоя мама храбрее. Но откуда этот странный интерес, дитя мое?

— Их пионерский отряд борется за право носить имя Зои Космодемьянской, — сказала Вика. — Они уже ездили к дому, где жила Космодемьянская. Даже в какую-то квартиру заходили… Ездили в деревню Петрищево. Это где могила Зои. Где ее казнили…

— Господи. Лучше бы детей в цирк сводили… Подробности пыток и казни им, надеюсь, не сообщали?

— Сообщали. Они все знают.

— Мы фотографии видели в Петрищеве, — сказала Маша. — Там могила Зои. Загородка железная. Мы были в том доме, где Зою пытали. Где ей, где ее…

Маша убежала к себе в комнату и вернулась с большими фотографиями, которые учительница сделала в Петрищево. Вот три десятка замерших детей стоят на фоне снежного сугроба, а вот они в темной, некрашеной избе. Оказывается, в этом доме Зою до утра пытали. На другой фотографии пустырь, занесенный снегом, по полю натыкано несколько кособоких домишек. На переднем плане посередине пустыря обелиск, на взгляд — метра полтора, со звездочкой, на звездочку повесили венок из бумажных цветов. Вокруг обелиска железная загородка. Кажется, что время остановилось, война и разруха в деревне Петрищево еще не кончились и, возможно, не кончатся никогда. Бывают такие места.

— Дядя Витя, а ты бы пытки выдержал? Ну, как Зоя?

— Я только этим и занимаюсь на работе.

Маша унесла фотографии и вернулась.

— А жвачку в Болгарии делают?

— А какая разница?

— В наш класс пришли письма школьников из Болгарии. С фотографиями. Можно выбрать друга по переписке. Или подружку. Друг мог бы вкладывать в конверт пару пластинок жвачки. В подарок. Но если в Болгарии нет жвачки, тогда чего переписываться… Дядя Витя, а ты скоро опять в Америку поедешь?

— Может быть. Разгребу тут одно важное дело. Тогда отправят месяца на два. Иди, радость моя, пиши сочинение.

В комнате было душно, Орлов пошел в кухню, распахнул окно и стал дышать прохладным и сырым воздухом. Казалось, — теперь он знает, что делать дальше.

* * *

Следующие полдня Орлов провел в отделении милиции, копаясь в бумагах, которые имели отношения к Вере Игнатовой. Это заявления граждан, которые были поданы в милицию сотрудниками института, где в свое время Игнатова занимала должность освобожденного секретаря профкома.

В длиннющей цепочке оборонных предприятий этот «почтовый ящик» имел не только номер, — словно войсковая часть или колония, где держат преступников, — но еще и романтическое название «Клен–44». «Ящик» разрабатывал некие элементы системы наведения ракет наземного базирования РСД-10 «Пионер» или СС-20 по натовской классификации, и еще кое-какие приборы.

Заявления в милицию подали несколько сотрудников, — все женщины, — они утверждали, что из сумок или карманов верхней одежды, пропадали кошельки или косметички с деньгами. Как правило, эти безобразия происходили в день зарплаты. Еще у одной женщины исчезли облигации золотого займа на сумму тысяча восемьсот рублей. Они с мужем планировали продать облигации в ближайшей сберкассе, потому что подошла к концу двухгодичная очередь на румынский спальный гарнитур, полированный, под красное дерево, — мечта всей жизни. Облигации были оставлены без надзора буквально на пять минут, но вору большего не требовалось.