Личная жизнь шпиона. Книга вторая

– Теперь я чувствую азарт, – Борецкий потер ладони. – Ну, будто я на утиной охоте, осень, холодно, рассвет, я сижу в лодке… Подсадная готова. Ожидание затягивается… И вот-вот из-за камышей появятся утки. Это такое чувство, не описать словами. Вы охотились когда-нибудь?

– В основном охотились на меня, – ответил Разин.

– И каковы результаты? – усмехнулся Борецкий.

– Для охотников – не слишком хорошие. Я жив и пока еще на свободе. Но везение может кончиться.

– Ну уж нет. Надеюсь, что профессиональная осторожность вас не подведет, – улыбнулся Борецкий. – Так вот, в моем присутствии мой начальник передал материалы следователю по особо важным делам Леониду Ушакову. Это относительно молодой человек, ему всего сорок четыре. Энергичный, с опытом. Он проведет проверку. Все предосторожности будут соблюдены. По итогам будет принято процессуальное решение. Если факты в целом подтвердятся… Ушаков знает, кто вы, ваш телефон и адрес. Но, разумеется, беспокоить не будет. Если возникнут срочные вопросы, сами звоните из автомата после полудня, он будет ждать новостей.

– Что я могу сделать полезного, чем-то помочь?

– Надо подкрепить заявление фактическими материалами. Вы ведь понимаете, когда делу будет дан ход, это будет не просто расследование о злоупотреблениях в конторе, это будет взрыв атомной бомбы. Надо, чтобы доказательная база была железной.

– Что от меня требуется?

– Платт говорил, что у него собран архив. И в нем материалы об изделиях, которые он получал в последние годы. Контора передавала ему, скажем, дорогое ювелирное украшение или иконы, обозначила продажную сумму. Эта цена была гораздо ниже рыночной или аукционной. Желательно, чтобы хотя бы некоторые факты были подтверждены актами экспертизы. Короче: для начала нам нужен архив экспертных заключений. И, желательно, хотя бы несколько изделий, полученных Платтом из конторы, и еще не проданных. Он говорил, что это можно устроить.

– Платт хотел приехать в Москву, как только что-то сдвинется. Он готов дать показания, пояснения. Ему есть, что рассказать.

– Он смелый человек. Спросите, когда его можно ждать. Мы в первое время не сможем предоставить охрану. По приезде организуем его встречи со мной и Ушаковым, но не в здании Генпрокуратуры на Петровке, а где-нибудь на частной квартире. Платт даст показания, которые будут записаны на бумаге и на диктофон. Эти встречи отнимут, может быть, пару недель. Тогда можно будет все оформить, как надо, идти к прокурору и ходатайствовать о возбуждении уголовного дела. Потом наберутся новые вопросы, будут назначены новые встречи. Звоните, как только появятся новости.

Борецкий остановился, попрощался и зашагал в обратную сторону. Разин побродил еще минут десять, сел на лавочку, залез в хозяйственную сумку, вытащил металлическую фляжку, наполненную коньяком. Он отвинтил крышку, сделал пару глотков и подумал, что пойло в самый раз.

В письме Разина, которое Войтех отправил в Варшаву, было сказано, что помощник Генпрокурора Борецкий производит противоречивое впечатление. С одной стороны он, кажется, спокойным и рассудительным, но заметно, что он нервничает.

Во время первой встречи Борецкий сказал, что к встрече с Платтом пока не готов по объективным причинам. Якобы начинать атаку на КГБ сейчас не ко времени и просил взять тайм-аут. Но сейчас передумал. Встретился и сообщил, что в Генпрокуратуре готовы начать проверку фактов. Разин сказал Борецкому, что общий друг скоро приедет.

Глава 8

О директоре детского садика Анне Николаевне Юткевич все-таки вспомнили. Ей на работу позвонил мужчина с приятным голосом, представился майором госбезопасности Виктором Орловым. Он тепло поздоровался, будто они были давно знакомы, и сказал, что гражданке Юткевич надо одеться и минут через двадцать выйти на улицу, к детскому садику подъедет машина, черная «волга», водитель все объяснит, скажет, куда они отправятся, потому что по телефону говорить об этом не следует. И действительно, подъехала машина, водитель, немолодой дядька, сказал, что отвезет Юткевич в судебный морг, а все остальное она узнает уже на месте.

Волнение и тревога съедали Анну Николаевну всю дорогу, она старалась представить, что ждет ее в том мрачном учреждении. В моргах она еще не бывала и не горела желанием там очутиться даже с познавательными целями. Умевшая мыслить логически Анна Николаевна быстро схватила суть проблемы, решив, что с места сдвинулось та безобразная история, свидетелем которой она стала. Милиционер с Петровки предупреждал, что ее могут побеспокоить из КГБ. Значит, все кончилось плохо: ту несчастную женщину все-таки убили, сыщики нашли тело и теперь… О том, что предстоит увидеть, что вскорости случится, Анне Николаевне думать не хотелось, но пришлось, потому что ничего другое просто в голову не лезло.