Личная жизнь шпиона. Книга вторая

Тут совсем другое. Язык письма был сжатым и сухим, без прилагательных и восклицательных знаков. Если верить написанному, государственные ценности, изделия известных ювелирных домов царской России, золото в монетах, драгоценные камни, изымают из Гохрана, вывозят за границу, сначала в Европу, безвозмездно передают в частные фирмы, а затем отправляют в Америку. Там ценности продают, как правило, мелкими партиями по заниженной цене, местным ювелирным фирмам или частным лицам, проще говоря – кому попало, лишь бы выручить валюту.

Учет и контроль отсутствуют, фактически деньги уходят как вода в песок, не поймешь кому, не поймешь куда, были случаи пропажи значительных денежных сумм, валюту разворовывали лица, имевшие к ней доступ. Все это мародерство прикрывают необходимостью помощи левым силам и лицам, связанным с борьбой чернокожего населения за гражданские права. Другая часть денег уходит, якобы, на оперативные нужды, – надо понимать, агентов разведки, действующих на территории Соединенных Штатов.

Были приведены примеры, когда ценные ювелирные изделия были проданы разным проходимцам за сущие копейки, выручка передана левым активистам, которые ее потратили на личные нужды. Таких примеров автор письма обещал привести великое множество в том случае, если КПК начнет проверку изложенных фактов.

* * *

Первое, о ком вспомнил Бестужев – Маргарита Докучаева, хорошая знакомая, с которой у него в свое время был роман, настоящее серьезное чувство. Недавно она предложила встретиться в ресторане «Славянский базар» и за ужином спросила, как бы между делом: можно ли передать напрямую Пельше один важный документ. Ей не хотелось, чтобы бумага была зарегистрирована, – дело серьезное, найдутся люди, которые захотят спустить все на тормозах, если Пельше не вмешается с самого начала.

Еще недавно, в пору любви и страсти, Бестужев не смог бы отказать Маргарите, тогда он готов был ради нее даже уйти из семьи. Но сама Маргарита отговорила его от этой затеи. Сейчас он ответил «нет», даже не поинтересовавшись содержанием письма. Сказал, что за такие вещи он положит на стол партбилет, потеряет работу и тогда хоть на завод нанимайся. Маргарита поняла, что просить бесполезно. Но думать всерьез, что это Рита подложила письмо, – несерьезно.

Бестужев поднял телефонную трубку внутренней линии, секретарша вернулась. Он спросил, кто сегодня заходил в кабинет Пельше и услышал тот ответ, которого и ждал: никто не заходил.

– А помощник Арвида Яновича?

– Он по телефону звонил. Сказал, что будет к обеду. И еще спрашивал, надолго ли Арвид Янович задерживается.

– А, все-таки помощник звонил…

– Что-то случилось?

– Помощник брал почитать кое-какие бумаги и не вернул. Подумал: может быть, он их в приемной оставил.

– Нет, у меня ничего нет. Кстати, вчера по телевизору смотрела передачу про декабристов. Там портреты ваших родственников Бестужевых показывали. Младший такой красавец, на вас похож.

– Спасибо, Анечка, вы всегда говорите приятные вещи.

Роман Павлович увлекался изучением истории дворянских родов России, а заодно уж, при случае, и своей фамилии. Имея доступ в закрытые спецхраны и перелопатив множество документов, получил косвенные подтверждения давней догадки, что и он сам не из простых смертных, а его фамилия, пройдя через замысловатые переплетения времени и человеческих судеб, восходит к знаменитому дворянскому роду Бестужевых, тех самых декабристов.

Сделав это спорное открытие, он некоторое время ходил сам не свой, но из осторожности не спешил поделиться радостью с друзьями и, тем более, сослуживцами. С одной стороны, декабристы вроде как первые предвестники Октябрьской революции, – и это прекрасно, но с другой стороны – дворянская кровь, которая ему, члену партии и старшему референту, без надобности. Однако, вскоре друзья и сослуживцы таинственным образом оказались посвященными в его тайну и, при возможности, напоминали Роману Павловичу о родстве, которому он уже перестал радоваться.

Сейчас душу съедало беспокойство, хотелось разобраться в этой истории. Бестужев нарисовал на листе бумаги пару вопросительных знаков, решая, с чего начать. Можно было спуститься в бюро пропусков и посмотреть, на чьи имена были заказаны пропуска. Нет, так нельзя. Список ему не покажут, на вахте дежурят гэбэшники, которые ему не подчиняются.

* * *

По логике вещей, он был обязан пойти в секретную часть и рассказать эту историю полковнику Константину Комарову. Так и так, наш сотрудник, имеющий доступ в кабинет председателя КПК, подсунул в деловые бумаги анонимку, где выдвигает обвинения против ваших же коллег… Даже сказать страшно: распродажа по бросовым ценам антикварных изделий и присвоение крупных валютных сумм.

Комаров сделает большие глаза, потому что, проработав на этом месте лет двадцать, сразу поймет, что таких анонимок еще не читал, и помчится на площадь Дзержинского на доклад. На следующий день в КПК будет работать группа оперативников.