Личная жизнь шпиона. Книга вторая

— Не совсем. С гостем. Только прошу: не надо лишних людей. Оперативных групп и всего этого. Иначе только хуже сделаете. Тут надо не силой, а на словах…

Последовала минутная пауза, казалось, что разъединили, но связь была в порядке.

— Ну, это уж разреши мне самому решать, — наконец, ответил Деев. — Разин слышит наш разговор?

— Да.

— Если все-таки не услышит, передай, что я сейчас приеду. Жди… То есть, ждите.

* * *

Разин положил трубку, запустил руку в левый карман плаща, вытащил «браунинг» и снова положил его перед собой. Протянул руку, взял с подоконника бутылку с водой и дал напиться Орлову. Вода была теплой. Орлов сделал пару глотков и машинально, без всякой связи с происходящим, подумал, что пистолет лежит на расстоянии вытянутой руки, даже чуть ближе. Он сделал еще парочку глотков и посмотрел в окно. Был виден противоположный дом, кусок мостовой и тротуар на другой стороне. По тротуару шла женщина с хозяйственной сумкой, в другой руке она держала раскрытый зонт.

— Он приедет через полчаса, — сказал Разин, кажется, самому себе. — Сейчас он сидит в офисе на Солянке. Это тут недалеко, но везде пробки…

— Да, пробки, — кивнул Орлов. — Полчаса придется подождать.

— Не больше, я думаю, — уточнил Разин, будто лишняя пара минут имела важное значение. — Он не любит опаздывать.

Тяжелый браунинг, похожий на ТТ, лежал на столешнице рукояткой к Разину, а стволом к нему. И, помимо воли, не желая смотреть на оружие, Орлов стал прикидывать, сколько времени уйдет, чтобы левой рукой схватить его и произвести почти в упор один выстрел. Предохранитель выключен, но курок не взведен. Не беда, это полуавтоматический пистолет, если патрон в стволе, курок сам пойдет вверх, когда палец ляжет на спусковую скобу и чуть согнется… Надо просто протянуть руку. Не терять время, поднимая ствол до уровня плеча. Сразу схватить и выстрелить.

Разин сидел на венском стуле, поглядывая в сторону входной двери, раскачивался на задних ножках. Иногда он смотрел на «браунинг», ловил взгляд Орлова и улыбался, читая его мысли, и кивал головой, словно дарил противнику этот шанс. Да, шанс невелик, но он есть. Совсем скоро и его не останется. Надо действовать прямо сейчас, пока есть хоть небольшая надежда. Мысль обрывалась, Орлов сказал себе, что не успеет даже руку протянуть…

— Дурак ты, — сказал Орлов. — До этого звонка у тебя был шанс уйти. Был шанс остаться живым… После гибели Колодного к Дееву приставили несколько вооруженных охранников. Спецназовцев из группы «Альфа». Это я так, на всякий случай…

— Значит, судьба такая. Умереть тут, с тобой вместе. На вот, кури.

Разин положил на стол сигарету и коробок спичек. Орлов, косо посматривая на пистолет, зажал сигарету между губ, сломал две спички сделав вид, будто ему трудно прикурить одной рукой, к тому же левой. Разин улыбнулся этой наивной хитрости.

Орлов курил, стряхивая пепел под ноги, старался смотреть в угол комнаты и думать о чем-то далеком, отвлеченном. Вспомнилась молодая женщина, с которой познакомился на днях, вчера они сходили в ресторан и неплохо провели время. Наверное, этот поход в ресторан был последним, и женщина была последней. Вспомнилась старая глуховатая тетка, которая ждет дома и не сядет ужинать без него.

Показалось, что Саша Устименко пошевелил рукой и застонал. Точно, был слышал стон… Устименко лежал посередине комнаты, задрав одну коленку, вторая нога оставалась прямой, кажется, он был еще жив, только потерял сознание. Эта мысль отвлекла на минуту. И снова пистолет стал притягивать взгляд, и противиться этому притяжению, которое сильнее гравитации, он не мог. Орлов зацепил ногой ножку стула и сдвинул его вперед, всего на насколько сантиметров ближе к столу. А вдруг эти сантиметры, выигранная секунда, спасет жизнь, когда он решит действовать…

Орлов снова придвинул стул чуть ближе к столу. Теперь он чувствовал, что боль в руке распространялась на все плечо, на спину и даже отдавала в поясницу. Он смотрел на пистолет и в сотый раз стал мусолить одну и ту же мысль, что патроны, хотя бы парочка, хотя бы один патрон, в обойме есть. Если бы обойма была расстреляна до конца, затвор застопорился бы в крайнем положении. Но ведь этого нет…

Кажется, игра взглядов надоела Разину, он сказал:

— В нем нет патронов. Я расстрелял всю обойму.

Орлов отвернулся, это было неприятное известие. Значит, шанса у него нет и не было, Разин ради собственной забавы играл с ним, как с котенком. Обидно. Он увидел в настенном овальном зеркале свое лицо, бледно-серое, постаревшее. Теперь он чувствовал, что плечо болит сильнее, рукав рубашки пропитался кровью. И вот уже капли, густые, как малиновый сироп, одна за другой полетели на пыльные доски. Он чувствовал горьковатый вкус, хотелось сплюнуть, но во рту было сухо.