Личник

Удар ножом, конечно, несколько выбивается из целой серии террористов-бомбистов. Но в августе семьдесят восьмого революционер-народник Сергей Кравчинский, он же Степняк, на Итальянской улице в Санкт-Петербурге нанёс смертельный удар кинжалом шефу жандармов и главе Третьего отделения генерал-лейтенанту Мезенцеву.

После этого Кравчинский спокойно покинул место преступления и сбежал за границу. До сих пор в Италии продолжает активную организаторскую, агитационную, пропагандистскую деятельность, направленную против Российской империи. Занимается публицистической и журналистской деятельностью, писатель и переводчик. С интересом прочитал в жандармском бюллетене за прошлый год, что одной из подруг и сотрудниц Кравчинского является писательница Этель Лилиан Войнич. Про её роман «Овод» ничего не нашёл, видимо ещё не написала или не вышел. Но в моей той прошлой юности Овод был для меня одним из самых ярких литературных героев. Особенно восторгался его мужеством, когда он руководил своим расстрелом.

Ну, это я так, отвлёкся. Просто Кравчинский ударил ножом и ушёл с места преступления, в отличие от многих его соратников, которые использовали бомбы и огнестрельное оружие. И здесь, товарищ Иван использовал нож и тоже ушёл с места преступления. Но надеюсь, за границу я ему сбежать не дам.

Вскоре Кораблев ушёл по делам, в том числе и скорбным. Надо было организовать похороны старшего агента Михайлова. Хотя хоронить было нечего. Если только крышку от его часов. Но после показаний раненого свидетеля уверенность в том, что наш красавец агент погиб, стала практически стопроцентной. А тут ещё оказалось, что ухаживания Павла Николаевича за Филатьевой оказались не безуспешными. Вчера Машенька горевала по Михайлову, а сегодня ещё и её двоюродная сестра погибла.

Вот такие невесёлые мысли как-то лениво текли в моей голове, пока ждал информацию по контрабандистам. Моё сознание будто бы стремилось отрешиться от окружающей действительности. Про Дарью и ребёнка я вообще старался не думать. Наконец после стука в дверь в мой кабинет ввалился ставший чуть ли не в два раза шире из-за верхней одежды Цзи Фэнтай, или по-русски Тифонтай. Откинув ворот дохи и сняв с головы малахай, китайский купец произнёс:

– Тимофей Васильевич, извините, что так долго, но это были новые люди из Лахасусу, о которых никто из моих доверенных лиц не знал.

Я показал рукой на вешалку, но Тифонтай отмахнулся и продолжил:

– Я быстро. Они ушли на лошадях вместе с русским по Амуру до того места, где в него впадает Сунгари. Это самый удобный путь зимой. Там дальше по Сунгари довольно большое для этих мест селение Лахасусу, где можно передохнуть и идти дальше в глубь Китая. В устье Сунгари стоит китайский пост. Там обычно располагается взвод солдат с офицером, в селение стоит шао, рота, по-вашему.

– Когда они ушли? – спросил я, прикидывая, что с момента убийства Дарьи прошло около шести часов.

– Около четырех часов назад. Насколько я узнал, задача этих людей была вывести этих революционеров из Хабаровска в Китай. Поэтому у них всё было наготове. Ушли на трёх санях и верхом. Всего двенадцать человек, – Тифонтай глубоко выдохнул и вытер шапкой лоб.

– Спасибо, господин Цзи, вы мне очень помогли. Я обязательно отмечу ваши действия в отчете наместнику. Надеюсь, что это поможет ускорить положительное решение по получению вами российского подданства и сохранить косу, – я встал из-за стола и поклонился на китайский манер Тифонтаю.

Последней фразой я намекнул Тифонтаю, что замолвлю перед цесаревичем словечко о получении китайцем подданства без принятия православия. В противном случае косу купцу придётся обрезать.

– Тимофей Васильевич, у входа в резиденцию вас ждёт мой человек, Ли Юн, он будет вашим проводником. Юн хорошо знает этот путь, а также знает всех офицеров на посту и в шао, которое квартирует в Лахасусу. С чиновниками тоже знаком. Я это говорю, если вы вдруг не догоните их до Сунгари.

– Господин Цзи, я искренне благодарен вам за такую помощь. Надеюсь, ночь будет лунной и мы сможем нагнать упущенное время. Пусть ваш человек готовится. Выступаем от резиденции через час.

– Он готов, Тимофей Васильевич. Сюда прибыл на лошади и со всем необходимым для дальнего пути.

– Отлично. Тогда выступим через пятнадцать минут. Ещё раз спасибо за всё.

С этими словами я чуть ли не бегом кинулся к вешалке, быстро оделся и поспешил с Тифонтаем на выход, по пути успев отправить дежурного казака-конвойца за братами в казарму. Перед резиденцией купец познакомил меня с Ли Юном, который оказался крепким мужчиной лет сорока-пятидесяти, хорошо разговаривающим на русском языке.