Личное

— Ну ее по-разному ведут. Все групповые динамики, которые я знаю, начинаются с норм и правил. В моей группе этого нет. Я не знаю никого из коллег, у кого не было бы норм и правил на входе. Это принцип.

— У вас же принцип тоже есть, получается?

— Какой?

— Ну вот эта беспринципность анархии.

— Я же не ввожу это как принцип. Хотя, на самом деле, ввожу.

— «Здесь вы можете все»?

— Да. Вы можете все, что хотите. Имеется ввиду, что вы не находитесь в сфере контроля Ройтмана, но вы находитесь в правовом поле Российской Федерации. Вы можете огреть кого-то табуреткой по голове — у меня нет возражений. И норм таких я не ввожу. Это ваши отношения с миром, а не со мной. Я буду последним, кто попытается контролировать происходящее.

— А Вы там зачем?

— Хороший вопрос.

— Топор для варки каши?

— Это серьезный разговор. Зачем я вообще и зачем я в частности. Зачем я предъявляю себя, что я предъявляю в тексте и подтексте. Но, например, я в большом мире с тем, чтобы сорвать и взорвать ожидания. Люди приходят — я им предоставляю экран для ожиданий своим наличием, деньги беру. Как только после этого я сажусь и начинаю смотреть порнуху в интернете, это вызывает взрыв, напряжение, замешательство, раздражение, сплачивающее группу. Хаос, из которого вырастает демократия, но вырастает естественным путем. И они живут жесткими нормами. Эти нормы создают они, в процессе группы. В начале я им задаю вопрос, как вы думаете, по каким законам живет человек? Кто-то говорит про конституцию, кто-то про религиозные нормы и права. Но если бы это было так, то не было бы в обществе большого количества асоциальных, антисоциальных, криминальных и вполне легальных организаций, которые, например кормят своих детей от количества отрезанных голов. От армии и полиции до воровских сообществ. Несмотря на то, что у нас есть религия, мораль, конституция, этика, культура, мифология и куча институтов, через которые проходит «не убий», полно есть и организаций, которые вполне себе «убий». И они живут, у них религиозные нормы внутри них поддерживают этот образ жизни. Конституция защищает сохранение такого образа жизни и у них. Они имеют свою культуру, песни, мифологию, язык и тд. И это не мешает. Люди живут по тем нормам и правилам, которые они сами для себя выбирают и принимают. И только по ним. Имейте ввиду, вы пришли сюда с теми нормами, с которыми пришли, и если вы в какой-то момент их поменяете, то поменяется и ваш мир. Не законы определяют ваше существование, а ваше существование порождается теми законами, правилами и нормами, которые вы выберете. И моя задача показать на группе вам, что это так — тем, что я ничего вам показывать не намерен. Вы то, что вы родите. Когда вы потом будете говорить, что Ройтман, ты организовал этот концлагерь, эту тоталитарную секту здесь, то я поржу вам в лицо. Тем более, что я вас честно предупреждал. Это будет создано как минимум с вашего молчаливого согласия, но обычно с вашего очень включенного участия там.

— Вам интересны другие коллеги, техники, технологии? У вас там есть любопытство?

— Любопытство чуть-чуть есть. Малое. Не настолько, чтобы пойти и что-то хорошее сделать. У меня нет времени и сил. Но как бы я регулярно хожу на семейную терапию или еще куда-нибудь. С Машей (женой) мы очень близки, у нас счастливый брак. Мы за это время 3—4 раза были на семейной терапии. Я мечтаю загнаться на индивидуалку, но мне денег жалко. Очень дорого стоит сегодня психотерапия. Я клянусь. Это очень дорого.

— Вы любите смотреть на других мастеров?

— Я бы ездил на семинары намного больше, но мне всегда стыдно забирать из дома на это деньги, забирать на это время.

— Куда вы инвестируете свободное время?

— Семья, только семья. Семья и работа. Это серьезная проблема. Вот если бы я пошел к психологу, я бы об этом работал.

— Психолог спросил бы — что вы хотите? И что бы вы ему сказали?

— Я бы сказал, что я не очень чего-то хочу. Но все говорят, что надо. Я понимаю, что это неправильно, что так жить нельзя. У меня нет радости моей. У меня вся радость отраженная, через детей и жену. И это беда. Пока все хорошо — хорошо. Но вдруг я постарею? Правда я так позаботился, что дети у меня очень не скоро повзрослеют последние. А потом, я может еще, глядишь, разведу жену на что-нибудь. Но вот моей младшенькой 4 года, это еще до 18 дожить надо, потом еще пить кровь будет. Так что есть еще время. Но вообще, если жена сегодня уйдет, то как я переживу всю эту херню? Вот что—то не совсем правильно в моей жизни. Пока все хорошо, но может в любой момент кончиться, поэтому я немного беспокоюсь.

— (А. Некрасов) А марафон же — он и для вас тоже?