Личное дело опера Иванова

– «За меня»! – вздохнул Олег. – Сам подумай, что говоришь-то! Найдётся ваш Попковский, никуда не денется. А там, глядишь, и Львович в себя придёт, первый раз что ли лютует? Эх, сейчас бы Маруновского за яйца взять по поводу превышения должностных! Тогда и Полкан точно отвлёкся бы.

И как по заказу в этот момент в конце коридора показался Маруновский. Весь из себя невозможно серьёзный, гладко выбритый и причёсанный. Ну ни дать ни взять, образцовый участковый.

– Лёгок на помине, – пропустив его мимо, скривился Олег.

– А ну-ка, погоди… – Оставив Харламова, Андрей догнал Маруновского, подстроился под его шаг. – Серёг, ты на планёрку?

– Дурацкий вопрос, Иванов. А вот ты, смотрю, и не чешешься? Снова личные обстоятельства?

– Да нет, просто, – и, решительно удержав за плечо, Андрей склонился к его уху: – Львович опять лютует, имей в виду!

Маруновский отпрянул, разрывая контакт, и что-то недовольно буркнув, поспешил сбежать.

– Надо же, какие нежности, – усмехнулся за спиной Харламов. – Я уж, грешным делом, испугался, что ты его сейчас в дёсны расцелуешь, а ты чего-то застеснялся. Не я ли помешал?

Андрей задумчиво поскрёб подбородок:

– Думал, померещилось, но от него действительно пасёт Иркиными духами. Такой, знаешь, специфический приторный аромат, что-то восточное. Вчера впервые с таким столкнулся. И сдаётся мне, что это неспроста… – И резко развернувшись, помчался в кабинет.

К тому моменту, как Петров вернулся с планёрки участковых, Андрей уже выяснил адрес, по которому находился телефон, номер которого оставила ему вчера Ирка. И это был тот самый дом и тот самый подъезд на участке Андрея, откуда полторы недели назад в самый разгар рабочего дня с довольной рожей выходил Маруновский.

– Так, давай только без суеты, Андрюх! – сбегая на планёрку оперов, посоветовал Харламов. – Сейчас не время для кипеша без оснований, сам понимаешь. Но в целом, какой-никакой, а мотивчик для подставы, которого так не хватало во всей этой истории с цыганами, наконец-то вырисовывается. – Бросил осторожный взгляд на Маринку, которая, измучившись от безделья, развлекалась тем, что читала какие-то нотации Тёмке. А тот, измучившись ничуть не меньше, крутил верёвочку и монотонно твердил Маринке в ответ что-то своё. – Вот только дельце, похоже, снова рисуется под грифом «Очень личное дело Иванова», а у Львовича уже скоро припадки на этой почве начнутся.

Андрей усмехнулся. Он и сам всё понимал – и про обоснования, и про личные мотивы. Но не это его сейчас волновало, а мысль о том, что, а вдруг и исчезновение Попковского тоже дело рук Маруновского и, как теперь выясняется, ещё и Ирки? Это, конечно, уже походило на паранойю, но чем чёрт не шутит?

– Ну что там? – поднял он взгляд на замершего возле двери Петрова. – Отхватили?

Василий виновато кивнул:

– По полной. – Положил на стол лист. – Ориентировка на поиск Попковского, пока неофициальная, в режиме неразглашения. Ответственным назначен Селивёрстов.

– Спасибо, не Маруновский, – усмехнулся Андрей, принимая бумагу, вглядываясь в маленькую фотографию очень плохого качества.

– Ну да. Только это ещё не всё, – прибито продолжил Петров.

– Ну?

– Вас, – запнулся, – вернее, нас с вами, от поисков отстранили.

Андрей вздохнул. Это всё было справедливо, ожидаемо и довольно стандартно – и показательная порка, и принятые меры.

– Ну и отлично. Но от текучки нас никто не отстранял, так что не расслабляемся, Вась. Дуй в участок, займись бумажками, а я попробую детей пристроить хотя бы на пару часиков, и тоже подъеду.

Маринка удивлённо обернулась:

– А Оксана когда придёт?

– А-а-а-ксана! – тут же ухватил её за локоть, настойчиво требуя внимания, Тёмка. – А-а-а-ксаночка придёт! Придёт!

– Ну конечно придёт! – деловито перехватила его за ладонь Маринка. – Она же теперь с нами живёт! Ты не знал, что ли?!

– А-а-аксаночка придёт!

Маринка со вздохом закатила глаза:

– Вот долдон!** Пап, можно мы с ним погуляем, а то замучил уже!

– Ээ… Да, конечно. Только не перед входом. За угол отойдите. Я скоро.

Когда они ушли, Андрей ещё некоторое время отходил от неожиданной уверенности Марины, что Оксана придёт. Похоже, в ближайшем будущем, его ожидало ещё и объяснение с дочерью… Наконец, схватился за телефон. Обзвонил нескольких знакомых, кому бывало и раньше оставлял на часок-другой детей. Безуспешно. Никто не мог. Но он всё равно упрямо продолжал перебирать варианты…

…А мысли снова и снова возвращались к Оксане. Щемили, терзали, заставляли гордость жалобно скулить. Искали оправдание тому, что так и хотелось сделать – позвонить ей. Ведь, ну ладно, с личным у них не вышло, но за детьми-то… Стоп! Вот как раз-таки детей ей категорически нельзя!