Личное дело опера Иванова

Уже уходя, среди пёстрой бабьей толпы Андрей нашёл взглядом Тамару. Она тоже смотрела на него и улыбалась, беззаботная, как бабочка, и плевать хотела на то, что её мужа, отца её детей, похоже всё-таки изгнали из общины. Всё-таки они не просто своеобразные, а даже слегка диковатые.

Когда выходили из посёлка к остановке, в спину окликнули:

– Не торопись судить, начальник! Сам-то тоже, небось, не святой?

– Идите за Василием Михайловичем, – велел Андрей Маринке и обернулся: – С чего ты взяла, что я сужу? Мне до цыганских интриг дела нет. Но мне очень не нравится, когда вы в свои дела втягиваете местную молодёжь. У нас другие законы, Тамара. И традиции другие.

– А я и не про наши дела говорю! – она, смешливо щурясь, сунула в зубы травинку. – Про твои!

– Не понял?

– А чего тут понимать, всех судишь, а за собой дальше собственного носа не видишь.

– Так, ты давай мне тут, гадания свои не разводи! По существу говори, если есть что. А нет, так пойди лучше детьми своими займись.

– А ты своими!

– Чего-о-о?

Тамара расхохоталась.

– Не сердись, начальник, я просто говорю, дочка у тебя красивая! Только глаза у неё грустные, как будто потеряла она что-то и найти не может. Давняя это тоска, недобрая. Такая же, как у тебя. Неужели не хочешь её прогнать?

Внутренности обожгло злым раздражением, словно цыганка наступила на больную мозоль.

– Так, хватит! Возвращайся к своим, не до тебя мне. Хотя, постой! – Понизил голос: – У деда, который сейчас со мной был, чемодан украли. Можешь что-то об этом сказать? Хотя бы примерно?

Тамара блеснула разноцветными глазами:

– Да мне-то откуда знать? Ты лучше у зятя своего спроси!

Не стал переспрашивать, просто развернулся и ушёл. Глупая идея. Тамара такая же гадалка, как он балерина, не говоря уж о том, что иногда и вовсе создавалось впечатление, что она немного не в себе.

Дети с ветераном ждали на остановке. Все они были вялыми и измученными, даже бравый огонь в глазах Попковского подугас.

– Василий Михайлович, вы теперь точно ко мне, – решительно распорядился Андрей. А вы, – глянул на Марину, – в участок.

– Я домой хочу, пап! Я устала!

– Да-а-амой пойдём! – пискнул Тёмка. – Да-а-амой!

– Домой, домой, – обречённо поддакнул ему Андрей. – Но только вечером.

– Ну пап! Ну пожалуйста!

– Вот я и всё спросить хочу, чего ты их за собой-то таскаешь, майор? – с тёплым сочувствием глянул на детей Попковский. – Жена где?

– Нигде. Нет жены.

– Вдовец?

Андрей мотнул головой и отвернулся, не желая продолжать разговор. Семья – это его личное дело, сюда он даже генерал-полковника не допустит.

А когда наконец пришли домой и, проведя для гостя краткую экскурсию по квартире, Андрей скомандовал детям на выход, ветеран строго нахмурился:

– Кончай дурью маяться, оставь их дома. Я, конечно, дедом сто лет назад был, внуки совсем взрослые уже, а правнуков всё не дождусь, но им тут в любом случае лучше будет, чем в участке. – Ласково притянул к себе вялую Марину. – Мы справимся, правда? Братишка-то тебя вон как слушается, как рядовой генерала!

И Андрей сдался. Так действительно было проще, к тому же, освобождало Петрова, а тот сейчас был очень кстати в розыскных мероприятиях.

__________________________________

* Ром – цыган.

Глава 22

Факты: о прибытии в город почётного гостя чисто теоретически могли знать многие – от верхов Городского Управления, до рядовых сотрудников местного Отделения милиции. Секрета из этого не делалось. Но вот детали: время и номер авиарейса, личность встречающего и прочее – это уже частности, известные ограниченному кругу лиц, и Андрей, пожалуй, самое конечное из них.

Далее. Из аэропорта ветеран уехал сам, переночевал у однополчанина, о котором в Отделении даже знать не знали. От него тоже ушёл сам. В момент нападения направлялся в сторону железнодорожного вокзала, намереваясь оставить чемодан в камере хранения и уже налегке самостоятельно прогуляться по городским достопримечательностям. По заверениям Попковского, в планы свои он никого не посвящал, и даже однополчанину, не желая лишний раз беспокоить, сказал, что идёт сразу в Отделение, то есть в противоположном направлении от того места, где подвергся нападению.

Мысли работали в двух направлениях: нападение было совершено именно на Попковского, а тогда это значило бы, что его с самого начала «вели» и чемодан украли целенаправленно. Тогда следовало искать мотивы и крысу, слившую информацию о прибытии гостя. Либо это всё простая хулиганка, жертвой которой Попковский стал совершенно случайно. Тогда и работать следовало как с текучкой.

Вторую версию портили «простые» хулиганы, ряженные под цыган. Особенно в контексте ожидаемых на этой неделе провокаций подобного рода. Но в то же время, это не доказывало первую версию.