Личное дело женщины-кошки

Я испытала прилив радости, иду по верному пути. Все-таки женская интуиция великое дело, я сразу поняла, что Миша стал жертвой шантажа, и подумала: навряд ли это связано с его работой. Нервная реакция Медведева говорит о том, что вымогатель беседует с ним не первый раз. У Михаила, богатого бизнесмена, есть служба безопасности, почему он не приказал сотрудникам начать охоту на шантажиста? Да очень просто. Миша скрывает некую тайну, о которой он не намерен распространяться. И я знаю, о чем идет речь! Кто-то узнал, что Лариса Кругликова жива и находится в Фолпине много лет. Медведев обманщик, он незаконным путем раздобыл свидетельство о смерти жены и пошел в загс с Татьяной. Вот только регистрация брака фикция, на самом деле Михаил до сих пор муж Кругликовой, а Таня ему формально никто, ведь он не разведен с Ларисой. Михаил двоеженец, а Таня его любовница. Ну а теперь вспомним, что Миша, как большинство богатых людей, пресытился бизнесом и собрался стать депутатом. Представьте радость журналистов, которые, начнут строчить статьи под заголовками типа: «Кандидат лжет» или «Скандал в неблагородном семействе».

Но если некто знает про Ларису Кругликову, он, вероятно, захочет запугать и Елену Сергеевну. Конечно, никакого публичного разоблачения тут не затеять, но со старухи можно получить нехилую сумму, пенсионерку обеспечивает тот же Михаил.

– Что вы хотите? – лепетала тем временем Кругликова. – Зачем меня тираните?

– Сама знаешь, – обтекаемо ответила я.

– Я не виновата!

– Неправда.

– Я в тот день сидела дома!

– Неправда!

– Ну… перепутала дату… бывает! Но я его не убивала!

– Неправда! – упорно твердила я, ничего не понимая.

– Клянусь своей жизнью!

– Лжете.

– Когда я к нему подошла, он уже умер! Честное слово, поверьте, – заплакала Елена Сергеевна, – это случайность! Она там лежала! Руки в крови, рядом палка, железная! А он уже умер! Это не я! Не я! Ей-богу!

– Неправда!

– Послушайте, – зашептала старуха, – будьте милосердны и скажите, наконец, чего вы хотите? Звоните каждый день, пугаете, я на грани самоубийства, больше так не могу, я сейчас выпрыгну из окна! Вы превратили мою жизнь в ад! В ад! В ад!!!

– Давайте встретимся, – предложила я.

– Возьмете деньги и отстанете от меня? Говорите, сколько! – обрадовалась Елена Сергеевна.

– В восемь вечера, – ответила я, – в кафе в магазине ЦУМ. Надеюсь, знаете, где расположен торговый центр?

– Конечно, конечно, я не опоздаю!

– Приходите одна.

– Непременно. Сколько?

– Деньги не берите.

– Вы не хотите получить плату за молчание? – опять впала в истерику Елена Сергеевна.

– Поговорим и обсудим ситуацию, – обтекаемо сказала я и отсоединилась.

Михаила мне сломать не удастся, он опытный человек, ни за что не расколется, с какой стороны к нему ни подходи. А Елена Сергеевна напугана, похоже, до последней стадии. Представляю, как она обомлеет, увидев в кафе меня. Пусть помучается до вечера, легче сдастся.

Теперь на очереди был номер Богдана Ломейко. Мало надежды на то, что Елизавета Андреевна, мать погибшего шофера и сестра Зои Андреевны Килькиной, возьмет трубку. Ее квартира, несмотря на присутствие мебели, выглядела нежилой, но ведь кто-то оплачивает услуги телефонной станции! Кстати, я поняла, почему номер до сих пор числится за погибшим Богданом. Когда умирает хозяин жилплощади, то наследник, и в данном случае мать, переоформляет документы на себя. Дело это муторное, приходится часами сидеть в очередях, пытаясь добиться от сотрудников ЖЭКа всяких бумажек. Тот, кто хоть один раз проходил эту процедуру, сейчас понимающе вздохнет. А ведь, кроме самой квартиры, есть еще электричество и телефон. Вот про них люди частенько забывают, платят исправно по квитанциям, не задумываясь о том, на чье имя зарегистрирован аппарат. Елизавета Андреевна небось после смерти сына забыла пройти формальности, а телефонистам без разницы, кто владелец телефона, лишь бы плата регулярно капала.

– Алло, – вдруг сказал тихий голос.

От неожиданности я растерялась.

– Здравствуйте. Можно Елизавету Андреевну Ломейко?

– Кто ее спрашивает?

– Из собеса.

– Откуда? – не поняла собеседница.

– Скоро Новый год, – начала я вдохновенно врать, – мы раздаем подарки одиноким пенсионерам. Ломейко одна из нашего списка. Ничего особенного в пакете не будет, немного продуктов, конфеты. Дайте трубочку самой Елизавете Андреевне.

– Ее нет!

– Ой, она переехала! Подскажите новый адрес.

– А зачем вам?

– Подарок отдать надо!

– Вы его себе оставьте!

– Гуманитарная помощь дело серьезное, у меня ведомость есть, в ней расписаться надо. И потом, что значит «оставьте себе»! Это воровство получится. Подарок предназначен не вам, а Елизавете Андреевне, подскажите мне адрес Ломейко.

– Она живет на даче, далеко.

– Ладно, – я решила слегка напугать девушку, – спасибо, я сама узнаю, где находится Ломейко. Сделаю запрос в милицию.

– Не надо, – повысила голос собеседница.

– Ну вы же не хотите помочь государственной служащей, которая осуществляет благотворительную акцию, можно подумать, что боитесь моей встречи с Ломейко, – подлила я масла в огонь.