Личное сообщение

Симпатичный ученик-геолог, обожавший рядиться в жёлтые рубашки и розовые джемперы («цветовые пятна в серой жизни», – пояснял он), принял решение осваивать лишь инфинитивы. «Я ходить к начальнику», «Начальник сказать, что я работать плохо», – докладывал он, ни секунды не тушуясь. Таким же макаром геолог болтал по-английски и был уверен в своей правоте. Никакие мои доводы в расчёт не принимались, и лишь после того, как изумившийся этой манере общения коллега-француз сказал: «A ты бы, старик, поспрягал всё-таки глаголы!», ученик согласился попробовать запомнить первое лицо, но всем остальным формам он такой привилегии не предоставил.

Частенько люди отказываются усваивать синонимы. К примеру, два глагола со значением «приходить». Обычно радостно выбирается тот, который существует и в английском, то есть arriver. Мои уверения в абсолютной частотности обоих слов и в том, что даже если сами они никогда в жизни не произнесут второй глагол, он обязательно встретится им в тексте или в речи собеседника, не имеют никакого действия. Аргумент всегда один и тот же: «Два слова запомнить не смогу!». Более, чем странное оправдание для людей, собравшихся освоить нечто большее, нежели словарь Эллочки-людоедки.

Уже упомянутый поход на замену коллеги должен был состояться во второй половине дня. А с утра я провела урок в солидной нефтяной компании. Там у меня пара интересных экземпляров. Давайте назовём первого Сонный, а второго Шустрый. Оба компьютерщики. Почему-то мне на них везёт. Практически половина моих студентов трудится на ниве информационных технологий.

Сонный постоянно находился в состоянии анабиоза. Он был молод, белобрыс, голубоглаз, до ужаса апатичен и, как казалось, совершенно неспособен к языкам. Лишь однажды он слегка зашевелился во сне, споткнувшись о слово boucle6, оказавшееся не тем, чем он ожидал. «Что это? Что? Объясните! – разнервничался ученик. – Я знаю только сову Буклю!!» За два года Сонный так и не научился толком самым простым фразам.

Шустрый – весёлый взъерошенный брюнет лет сорока – говорил по-французски довольно бойко, однако имел обыкновение путать слова. Так, нечётко произнося «guerre»7 и «gare»8, он часто отправлял себя и знакомых на войну. Или, не моргнув глазом, рассказывал о «мужике с зелёными яйцами». Мысленно я прикидывала всю непредсказуемость личной жизни этого неординарного субъекта, однако тут же разочаровывалась, понимая, что студент просто перепутал «oeufs»9 и «yeux»10, а герой его истории – обычный ничем не примечательный мужчина. Да и слово-то, положа руку на сердце, означает «куриные яйца», а не то, что подумал читатель. Смешные казусы случались с Шустрым регулярно, а потому почти каждый урок мне в уши поступал поток жалоб на недалёких франкоговорящих сослуживцев. Для успокоения обескураженного ученика я рассказывала о Марке Твене, который, пытаясь общаться по-французски в Париже, так и «не смог заставить этих идиотов понять их родной язык».

Вообще-то проблемы Шустрого и американского классика не уникальны. Недавно одна из студенток сообщила простой вроде бы факт: «Наш генеральный на Корсике». Перед моими глазами уже плыли заросли мак'u, женщины в чёрных одеждах, кровавые разборки, Жанна из романа Мопассана, пережившая на Корсике момент простого женского счастья. Но… всё обернулось как-то уж совсем прозаично. Шеф не вынашивал планы кровной мести и не совершал романтическое путешествие. Он был даже не на Корсике (en Corse), а всего лишь в курсе (en cours) текущих событий.

Прискорбно, но… после двух лет обучения студенты по-прежнему не помнили элементарных вещей. Вот Сонный в тысячный раз погрузил меня в мистику. «Всё деревья, деревья, за ними церковь, а потом появляется Вий…»11, – меланхолично интриговал он. Не будучи сильно начитанным, Сонный не пытался пересказать гоголевскую страшилку на языке Бальзака, а попросту повествовал о путешествии в подмосковный город.

Такие ситуации возникают на уроках постоянно, поэтому преподаватель изрядно веселится, наблюдая за стараниями учеников. Однако даже самое приятное времяпрепровождение необходимо порой прерывать, дабы ощущения не утратили остроту. Ради этого и берётся иногда отпуск, ибо устать от подобной работы невозможно. В том году до моих каникул оставалось несколько дней. Несколько дней, в которые и нужно было подменить коллегу, уже наслаждающуюся на каком-то из морей.

На замену я отправилась из Центра, куда заскочила, дабы взять нужный для этого дела учебник. Возле входа группа девушек-француженок отравляла никотином весенний воздух. Порадовавшись тому, что не знаю никого из них и, стало быть, не надо говорить им bonjour12, я решила пойти в нужную фирму по бульвару.