Личности в истории

Гутенберг начал с производства зеркал. Но в его «зазеркалье» тем временем уже зрело главное дело жизни. Мы не знаем, что именно натолкнуло Гутенберга на открытие. Но знаем, что он вынашивал его десять лет, бережно храня свою тайну от посторонних глаз… Во Франкфурте-на-Майне есть памятник Иоганну Гутенбергу: великий книжник стоит в полный рост, а в левой руке держит маленькую литеру. Этот столбик с вырезанным на нем изображением буквы стал символом новой эры в истории человечества. Человечество снова переживало детство – складывая слова из «кассы» букв и слогов. Но это было особое детство – детство Возрождения…

Конечно, попытки множить книгу печатным способом были и до Гутенберга. Например, с помощью ксилографии – печатания с цельногравированных деревянных досок. Но этот способ был чрезвычайно неудобен и сопровождался невероятным количеством ошибок. Гутенберг догадался разрезать эту деревянную доску на отдельные буквы – и получил типографский набор. Деревянные литеры были подвижны и легко заменяемы. Правда, они очень быстро изнашивались. Но Гутенберг выходит из положения, изобретая специальный металлический сплав (гарт) и форму для отливки литер. Наконец, он создает первый печатный станок, приспосабливая для типографских нужд ручной винтовой пресс. Это был «человек-оркестр» – целый творческий коллектив в одном лице. На вопрос – что же изобрел Иоганн Гутенберг? – правильнее всего будет ответить: он разработал типографский процесс в целом и создал европейский способ книгопечатания.

Вряд ли Гутенберг до конца осознал, что он сделал. Рукописные фолианты, целые гильдии переписчиков – с изобретением Гутенберга все это вдруг стало стремительно становиться историей. Сегодня мы с изумлением узнаем, что в средневековой Италии за экземпляр книги Тита Ливия можно было купить роскошную виллу, а книги в библиотеках во избежание кражи приковывали к стенам цепями! Гутенберг разорвал эти цепи, дав книге свободный полет. Еще недавно считавшаяся роскошью и достоянием избранных, книга могла теперь попасть в руки простого человека – как бы по-марксистски это ни звучало. Гуманистические идеи получили долгожданную свободу выражения. Европа по-новому обретала античность и стряхивала с себя пыль средневековой схоластики. Она возрождалась – для новых знаний и нового творчества…

Увы, любое достижение человеческого разума можно обратить не только во благо, но и во зло. Книгопечатание не стало счастливым исключением, открыв дорогу не только просвещению, но и распространению «бытовой» литературы. Стремительное наступление «масс-культуры» уже в нашем веке, который Гессе называл «фельетонной эпохой», – во многом тоже плод изобретения печатного станка… Однако – к счастью – Историю вспять не повернешь. А дело, которому посвятил свою жизнь Иоганн Гутенберг, безусловно было одним из камней того пути, по которому История идет вперед.

Однако идеи Гутенберга воплощались в жизнь мучительно. Ему фатально не везло. Нехватка денег на эксперименты, вечные долги, затем – череда судебных процессов. И снова нищета. Боясь преследования кредиторов, Гутенберг скрывался и не ставил своего имени на печатаемых книгах. Именно поэтому учеными долгое время обсуждался так называемый «гутенберговский вопрос» – вопрос о приоритете изобретения книгопечатания. Голландцы настойчиво оставляли его за своим соотечественником Лауренсом Костером. Бельгийцы до сих пор считают первым типографом человека по имени Жан Брито. А в маленьком итальянском городке Фельтре стоит памятник поэту и доктору права Памфилио Кастальди. На его постаменте надпись: «Изобретатель книгопечатания».

Здесь, пожалуй, уместнее всего процитировать Гете, сказавшего несколько веков спустя: «Что носится в воздухе и чего требует время, то может возникнуть одновременно в ста головах без всякого заимствования». Действительно, еще при жизни Гутенберга книгопечатание стало распространяться по Европе с поразительной быстротой. За 40 лет в 260 городах возникло более тысячи типографий: Германия (1450 г.) – Италия (1465) – Швейцария (1468) – Франция (1470) – Бельгия и Венгрия (1473) – как по бикфордову шнуру, огонь, зажженный Гутенбергом, бежал по всем европейским странам. Эти типографии выпустили в свет около 40 тысяч книг общим тиражом в 10–12 миллионов экземпляров!