Личные воспоминания о Жанне д'Арк сьера Луи де Конта, её пажа и секретаря

Видите, как скромно она описывала волнующие сцены, когда она проезжала по Франции, а вокруг нее теснилась восторженная толпа. "Они были мне рады". Рады? Они были вне себя от восторга. Когда они не могли дотянуться до ее руки или ноги, они становились на колени в грязь и целовали следы копыт ее коня. Они молились на нее - это и хотели доказать попы. Какое им было дело, что сама она тут ни при чем? Ей поклонялись - этого довольно: значит, она повинна в смертном грехе. Странная логика, нечего сказать!

- Тебе не случалось крестить младенцев в Реймсе?

- Это было в Труа и в Сен-Дени. Мальчикам я давала имя Карл - в честь короля, а девочкам - Жанна.

- Верно ли, что женщины прикладывали свои перстни к твоим?

- Да, это делали многие, не знаю зачем.

- Правда ли, что в Реймсе твое знамя внесли в церковь и ты стояла с ним у алтаря во время коронации?

- Да.

- Проезжая по Франции, ты исповедовалась и причащалась в церквах?

- Да.

- В мужской одежде?

- Да. Только не помню, были ли на мне доспехи.

Это была почти уступка! Она не напомнила о своем праве на мужскую одежду, которое признал за ней церковный суд в Пуатье. Хитрые судьи тотчас переменили тему: иначе Жанна могла заметить свою маленькую ошибку и исправить ее с присущей ей сообразительностью. Но весь этот шум измучил ее и притупил ее внимание.

- Говорят, что в церкви в Ланьи ты воскресила мертвого ребенка. Как ты это сделала - молитвами?

- Этого я не знаю. За ребенка молились и другие девушки; я стала молиться вместе с ними, только и всего.

- Продолжай.

- Пока мы молились, ребенок ожил и заплакал. Он был мертв уже три дня и почернел, как моя куртка. Его тут же окрестили, он снова скончался, и его похоронили в освященной земле.

- Почему ты спрыгнула ночью с башни в Боревуаре и пыталась бежать?

- Я хотела идти на помощь компьенцам.

Они стремились представить это как попытку свершить страшный грех самоубийство, чтобы не попасть в руки англичан.

- Не говорила ли ты, что согласна лучше умереть, чем попасть в руки англичан?

Не замечая ловушки, Жанна чистосердечно ответила:

- Да, я говорила так: пусть лучше душа моя возвратится к Богу, чем я попаду в руки англичан.

Затем на нее возвели клевету, будто она сквернословила и богохульствовала, когда пришла в себя после прыжка с башни; и что то же самое она делала, когда узнала об измене коменданта Суассона[32]. Это возмутило ее, и она сказала:

- Неправда! Я ни разу не богохульствовала. У меня нет привычки сквернословить.

Глава XI. Убийцы в новом составе

Объявили перерыв. И как раз вовремя. Кошон терпел одно поражение за другим, а Жанна начинала одерживать верх. Некоторые из судей явно стали восхищаться мужеством Жанны, ее находчивостью и стойкостью, ее благочестием, простотой и искренностью, ее чистотой и благородством, ее тонким умом и тем, как отважно она защищалась - одна в этой Неравной борьбе; можно было опасаться, что судьи окончательно смягчатся, и тогда Кошону трудно будет осуществить свой план.

Надо было что-то предпринять, и он это сделал. Кошон не отличался жалостливостью, но теперь он доказал, что не чужд ее. Он пожалел судей и решил, что не стоит утомлять их всех долгими заседаниями, когда достаточно нескольких. О милостивый судья! Он не вспомнил при этом, что юная узница также нуждалась в отдыхе.

Он сказал, что отпустит судей, кроме нескольких, но отберет их сам. Так он и сделал. Он отобрал тигров. Если в их число все же попали один-два ягненка, то единственно по недосмотру, и он знал, как с ними расправиться, когда он их обнаружит.

Суд собрался в малом составе и в течение пяти дней разбирал ответы, полученные от Жанны. Из них отсеяли все лишнее, всю мякину - иначе говоря, все, что было в ее пользу, - и тщательно собрали все, что можно было исказить и повернуть против нее. Из этого создали новый процесс, которому придали видимость продолжения прежнего. Было сделано и еще одно изменение. Суд при открытых дверях оказался явно нежелательным: он обсуждался по всему городу и у многих вызвал сострадание к обвиняемой, с которой поступали так несправедливо. Этому решили положить конец. Отныне заседания должны были происходить тайно, без посторонних лиц.

Теперь Ноэль уже не мог на них присутствовать. Я послал предупредить его. У меня не хватило духу самому сообщить это. Пусть он немного успокоится к вечеру, до того как мы увидимся с ним.

Тайное судилище начало заседать с 10 марта. Я не видел Жанну целую неделю и был поражен происшедшей в ней переменой. Она казалась усталой и ослабевшей, была рассеянна и витала мыслями где-то далеко; ответы ее показывали, что она подавлена и не всегда улавливает то, что вокруг нее говорится и делается. Всякий другой суд постыдился бы воспользоваться таким состоянием обвиняемой - ведь речь шла о ее жизни, - он пощадил бы ее и отложил разбирательство. А этот? Этот мучил ее целыми часами, со злобным наслаждением; подавленное состояние их жертвы было им на руку, и они не желали упускать такой возможности.