Личный дневник (пьяной) влюблённой провидицы

— Зато я знаю, что происходит, — я вся напряглась во внимании. — Этот псих развлекается с тобой, кайфуя от того, как ты по нему сохнешь. О высоких чувствах и говорить нечего. Забудь его уже, как страшный сон и держись подальше! А лучше — найди уже себе кого-нибудь постоянного.

— Легко говорить, вы с Грегом вместе уже четыре года и у вас идиллия. Ты же умудрилась его исправить.

— Нет у нас никакой идиллии. Отношения — это тоже работа. И я никого не исправляла, просто я лучшее, что случилось с ним.

— Ты такая скромная, что и сказать нечего!

— Я просто люблю себя, а потому и Грег меня любит. И тебе пора тоже полюбить себя.

— Так я люблю.

Фрея тяжело вздохнула.

— Пьянки, беспорядочные партнеры, работа на износ, импульсивные поступки — это не про любовь к себе, Вит.

— Когда ты произнесла все мои грешки вслух стало как-то не по себе, — по спине пробежали мурашки.

— Я люблю тебя, Вит. И желаю тебе самого лучшего, ты же знаешь. И я переживаю, что путь, который ты выберешь, поддавшись тому, что у тебя между ног, может дорого тебе стоить.

— Меня сейчас стошнит. Давай заканчивать уже этот разговор.

— Вита!

— Что? — внимательно посмотрела на Фрею.

— Пообещай мне, что ты не будешь больше страдать из-за Тобиаса Бергмана.

— Ты просишь невозможно…

— Обещай быстро! Или я приеду и лично устрою тебе прилюдную порку! И ему, если попадется под руку!

— Ладно-ладно. Не нервничай.

— Ты поняла меня, Октавия Ленар?

— Ты сейчас так похожа на мою мать, что мне аж страшно стало.

— Октавия, ты увиливаешь.

— Всё! Обещаю! Что если увижу Тобиаса Бергмана, то побегу куда глаза глядят, сверкая пятками!

— Умница. Я в тебя верю!

Положила трубку, потому как Фрея что-то совсем уж разболталась. Бежать от Тобиаса куда подальше? Звучит как план. Правда, это скорее он от меня убегал.

Сильвестор Арчелот — современный художник, картины которого я совершенно не понимала. Вот стояла и смотрела на всё это “искусство” и не было в нем никакой жизни. Какая-то мазня, не меньше. Позволила себе стащить бокальчик шампанского, цедила его маленькими глотками и долго всматривалась в инсталляцию под названием “Черный круг”. Если смотреть очень долго, то казалось, будто тебя засасывает в черную дыру. Это, наверное, единственное его творение, что нашло хоть какой-то отклик в моём сердце. Стояла и смотрела, даже показалось, что могу провалиться туда, если меня кто-то толкнет. Жуткое чувство, и очень знакомое.

На выставку и правда собрались все свитки общества, от предпринимателей до представителей министерства. Со своими женами, детьми, даже живностью. От роскошности некоторых нарядов болели глаза. Стало не по себе, что не послушалась Фрею и все-таки напялила довольно скромный серый брючный костюм. В нем меня можно было спутать с официантами, что разносили гостям легкие закуски. Заметила несколько знакомых лиц, среди которых была и Кассандра. Потрясающая женщина, но от нее за версту веяло холодом и расчетом. И хоть она всем приветливо улыбалась и даже смеялась над шутками богатых толстяков, прямо на лбу сияла табличка: “Не влезай! Убьет!”. Вот бы мне хоть каплю её уверенности. Не удивлена, что Леон предпочитал не подходить к Кассандре, когда та была не в духе. Жаль, что эту привычку он принес и в наши отношения. Очень жаль.

“Теперь ты думаешь еще об одном бывшем?”— внутренний голос тут как тут.

“Леон всегда останется для меня светлым и теплым воспоминанием. Могу себе позволить.”

“Главное, не начни загоняться!”

Леон это настолько пройденный этап, что казалось это было где-то в прошлой жизни. И я всегда тепло вспоминала то время, что мы смогли провести вместе.

А время все бежало и бежало, от круговорота страз вокруг кружилась голова. Или это потому что я забыла сегодня хоть что-то поесть, но при этом не побрезговала пригубить бокальчик-другой. Кажется, у меня и правда проблемы с алкоголем. Бокальчик игристого раз, бокальчик игристого два и я ловлю себя на мысли, что пялюсь на чью-то аппетитную задницу. Подняла взгляд выше, изучая строение тела какого-то незнакомого мужчины: широкие плечи, подтянутое тело (насколько можно судить о человеке в костюме), коротко стриженные волосы, уши ничего такие.

“Уши?!”— удивилось подсознание.

“Ну они такие аккуратные!”

“Пьянь!”

Мужчина поежился, ощущая на себе столь пристальный взгляд, и обернулся, замечая меня. А внутри все упало в пропасть. Он был хорош! И не такой старый, как остальные гости. Разве что морщинки в уголках глаз говорили, что ему за тридцать. Наши глаза встретились, а в мою голову будто вонзилась стрела.

Внезапное видение, которое невозможно остановить. Я и этот мужчина едем в купе поезда, за окном мелькает морской пейзаж, мы смеемся, он убирает прядь волос с моего лица и в его взгляде столько нежности, столько тепла. Он убирает руку и я замечаю на его безымянном пальце обручальное кольцо. Выставляю руку вперед, как бы хвастаясь, что у меня такое же и вижу свое отражение в стекле, где на лице неподдельное счастье.