Личный дневник (пьяной) влюблённой провидицы

— Какие угодно! Темное прошлое, опасная работа, жена и дети, опять же учитывая его возраст, но это уже ближе ко второму варианту, или… страх.

— Страх? — удивилась этому предположению отца. — Чего он может бояться?

— Ну, не знаю. Мужчины после тридцати вообще многого боятся, начинают думать о положении в обществе, о семье, ощущают безвозвратно уходящее время, так сказать.

— Хочешь сказать, что у него просто кризис?

“У Тобиаса вечный кризис!”— ворвалось подсознание. — “Я голосую за первый вариант, что у него расстройство!”

— А у тебя был кризис?

— У меня не было на него времени, потому что у нас появилась ты, и я делал всё возможное для вас с мамой, чтобы вы чувствовали себя хорошо.

Отец еще крепче сжал мои руки, видя, что завел меня немного в тупик.

— Большинство необдуманных поступков люди совершают из любви. Посмотри на нас с мамой, мы же два ходячих бедствия, но всё равно очень любим друг друга. Когда я только её увидел, подумал, что она неадекватная и мне даже не хотелось с ней в одном помещении находиться. Уже спустя время я понял, что просто испугался того, что эта неадекватность мне нравится. Любовь — зла, Октавия.

— Как похоже. Видимо, это я взяла от тебя.

— Я очень надеюсь, что этот парень, о котором мы говорим, не причиняет тебе вред. Не позволяй никому тебя обижать и играть с твоими чувствами. Уже говорю как отец: я бы не хотел, чтобы ты общалась с человеком, который открыто не заявляет о своих намерениях. Особенно учитывая возраст этого… парня. Держись подальше от тех, кто причиняет тебе боль. От нее можно стать зависимым похлеще, чем от любого наркотика. Отношения, которые строятся на зависимости ничем хорошим не заканчиваются.

— Разве ты не зависим от мамы? Сам сказал, что нравится ее неадекватность. Разве это не одно и тоже?

— Твоя мать всегда была честна со мной. И я с ней. Мы не играли в кошки-мышки. Просто, чтобы она поняла, что тоже меня любит, ей понадобилось чуть больше времени.

— Пап, — прижалась к отцу, напитываясь его теплом. — Спасибо. Ты у меня такой мудрый. Люблю тебя.

— Ты с ним сегодня встречаешься, раз сама не своя?

— Если честно… я не уверена.

— Октавия Ленар, теперь уже я начинаю нервничать. Хочешь, чтобы я запер тебя дома?

— Я вылезу в окно, — посмеялась, утыкаясь носом в папину грудь.

— С каких это пор ты стала бунтаркой?

— Ну я же еще и мамина дочь.

— Это меня и пугает!

Мы смеялись, сидя в обнимку. Папа рассказал еще несколько забавных моментов из их с мамой отношений.

— Октавия, помни. Если тебя кто-то обидит, я его своими руками придушу.

— Спасибо, пап. Не переживай, я разберусь. Не маленькая уже.

— Ты всегда будешь для меня малышкой.

К вечеру я уже не ощущала себя в себе. Вымоталась окончательно, но разговор с отцом бодрил и внушал надежду. Сама не знала, чего ждать. Открытка не давала никаких указаний, кроме времени встречи. Я не наводила марафет, в этом не было никакого смысла. Тобиас видел меня в состояниях и похуже.

Ровно в семь вечера в дверь позвонили.

“Неужели прямо домой заявился?!”— ликовало подсознание.

— Октавия, к тебе пришли! — следом крикнула мама и я уже неслась со всех ног вниз по лестнице.

Первое, что я увидела — это огромный букет цветов, скрывающий лицо гостя. Папа сидел в своем кресле и с недоверием издалека встречал гостя, мама выглядела какой-то смущенной, хихикала как будто у нее припадок.

— А вот и Октавия.

Грудь сдавливало от учащенного сердцебиения, стучало в висках. Гость опустил букет и им оказался Максимилиан. Сердце сорвалось с петель и полетело в бездну. У меня видимо на лице было всё написано, потому что мама перестала хихикать и напряглась, папа принял выжидательную позицию.

— Макс? — спросила, не скрывая удивления.

— С днем рождения, Октавия, — протянул мне букет, а я не могла заставить себя хотя бы улыбнуться.

Закусила губу, искоса поглядывая на отца. Он одними губами проговорил: “Это он?” и я отрицательно покачала головой.

— Мы можем поговорить? — спросил Макс, когда пауза затянулась.

— Да, конечно, — механической походкой дошла до мамы и сунула ей букет в руки. — Поставь в воду, пожалуйста.

Молча вышла из дома, Макс как обычно вежливо попрощался с родителями и пошел за мной следом. Куда я шла, зачем, о чем он собирался со мной говорить меня не сильно волновало. Чтобы он ни сказал, наша история закончена для меня.

— Вита, постой. Ты слишком быстро идешь, — Макс аккуратно взял меня за локоть.

Наш город был совсем небольшим. Больше походил на деревню. Небольшое поселение с несколькими десятками одинаковых домов посреди леса. Недалеко была речка, где мы в детстве с Ваней и Грегом летом купались. За лесом — поля, на которых работали местные жители. Ничего примечательного, тихо и мирно. Именно поэтому я и уехала. Чтобы побыть в тишине и спокойствии. Отдохнуть от столицы, от всех, разобраться в себе. И потом эта открытка и надежда на то, что увижу Тобиаса. Я готова была встретиться с этим идиотом, но не с Максом. Особенно после того, что устроила в музее.