Личный кодекс

Он бросал мне вызов. Призывая обдумать все, чего мы достигли, и все, что мы могли

потерять из-за его правила встреч на один раз.

«Мы никогда не встретимся во второй раз. Это многое изменит. Есть шанс, что

мы будем вынуждены прекратить все наше дальнейшее общение».

Уоттс ставил меня перед тем фактом, что главным будет он.

Он   никогда   даже   не   намекал   на   причины   возникновения   этого   правила,   а   я   не

любопытствовала. Хотя сейчас, возможно, я была в том положении, которое дает мне

право на вопрос.

Однажды днем несколько месяцев назад я осмелела и забросала его серией беглых

писем,   и,   совсем   отбившись   от   рук,   задала   ему   вопрос   о   том,   наслаждается   ли   он

одноразовыми встречами.

«Наслаждаюсь?   Нет,   —  написал   он.   —  Очевидно,   конечно,   что  я  наслаждаюсь

этим в какой-то степени. Но я бы предпочел не вдаваться в причины, по которым я

делаю это».

«Окей, — отвечала я. — В общем, ты просто трахаешь женщин и оставляешь их.

Поняла. Ты, по крайней мере, используешь презерватив?»

«Зависит от того, что я с ней делаю. Я использую презерватив, когда трахаю

женщину. Однако я не надеваю его, когда мой член находится у нее во рту. Какой тогда в

в этом смысл?»

Я замялась, прежде чем написала: « Скажи мне, что вытаскиваешь прежде, чем

кончишь. Или хотя бы скажи, что ты не эгоист и предупреждаешь  ее, что хочешь

кончить ей в рот».

«Нет. Я знаю, каково это, — написал он. — Я делаю так потому, что хочу, чтобы

она почувствовала это и чтобы увидеть ее реакцию». 

Я   читала   огромное   количество   романов   на   протяжении   целого   ряда   лет.   Читала

эротические   романы,   а   также   подобные   им   сладкие   и   ванильные   вещи.   Я   читала

бесчисленное количество диалогов, где альфа-самец туп и не сдерживался, когда говорил

о том, чего он хочет и что ему нравится. Но впервые что-то подобное происходило со

мной в реальной жизни.

Это   была   идея   доминирования,   только   изложенная   им.   Ему   хотелось,   чтобы

женщина чувствовала, как он кончает в ее рот. А он бы с удовольствием наблюдал за ее

реакцией.

Часть меня обижалась на него за мысли, возникающие в моей голове. Не потому что

это было чем-то плохим, а потому что я была немного потрясена тем фактом, что он засел

в моей голове так глубоко и зародил идеи, которые я не могу забыть.

Я,   должно   быть,   прочитала   это   короткое   сообщение   раз   пятьдесят,   прежде   чем

придумала не такой уж блестящий ответ:  «Извини, мой телефон зазвонил, я должна была

ответить». Да, он испугал меня.

« Не беспокойся, — писал он. — Кроме того, я честно ее предупреждаю перед тем,

как это все произойдет. Просто, чтобы ты знала. Не то чтобы тебе предстоит когда-

нибудь это выяснить самой». 

Этот разговор произошел несколько  месяцев назад,  тогда он объяснил, что наши

отношения отличались от всего им испытанного, как ему нравилось ЭТО, как он нуждался

в ЭТОМ, что было бы ошибкой как-то менять или полностью терять отношения, которые

у нас сложились.

Я согласилась, на тот момент.

Но   теперь   собиралась   все   изменить.   Я   была   абсолютно   уверена,   что   хочу   это

сделать, но совершенно не уверена в том, должна ли.

За   месяцы   нашей   переписки   я   становилась   все   более   и   более   любопытной   —

ненавижу признаваться в этом, но я почти ревновала к тому, что испытывали те женщины,

встречающиеся с ним, пока я проводила свои пятницы и субботы за просмотром фильмов

и ТВ-шоу или за книгой в руках, завернувшись в одеяло.

Я чувствовала себя в безопасности, делая эти вещи. Жизнь без риска. И все было в

порядке, пока не начала понимать, что мне чего-то не хватало… с Уоттсом.

Я провела всю свою жизнь как в старой поговорке — надейся на лучшее и готовься к

худшему. Потратив слишком много времени, делая это, я только недавно начала смотреть

на вещи по-другому: каждый день вы, не меняя направление, упускаете возможность и