Личный мотив

— Он утверждает, что ваше бегство с места этого поистине отвратительного преступления было моментом умопомрачения, что это совершенно несвойственно вам и никогда больше не повторится. Я очень надеюсь, мисс Грей, что он, во благо всех нас, прав.

Он делает паузу, и я сижу, затаив дыхание.

— Суд удовлетворяет просьбу о временном освобождении до суда.

Я издаю вздох, который можно принять за вздох облегчения.

Со стороны загородки для прессы раздается какой-то шум, и я вижу, как там между рядами кресел бочком протискивается молодой человек с небрежно заткнутым в карман блокнотом. Перед выходом он коротко кивает в сторону судьи, и двери за ним несколько раз качаются, прежде чем закрыться.

— Встать, суд идет.

Когда судья покидает зал, шум разговоров усиливается, и я вижу, как мой адвокат наклоняется к представителю обвинения. Они над чем-то смеются, после чего он подходит к барьеру, чтобы поговорить со мной.

— Хороший результат, — говорит он, на этот раз сияя улыбкой. — Дело отложено для передачи в Суд Короны на семнадцатое марта. Вам будет предоставлена информация о юридической поддержке и вариантах вашего представительства в суде. Счастливого пути домой, мисс Грей.

Когда я свободно выхожу из зала суда после двадцати четырех часов, проведенных в камере, ощущения у меня странные. Я иду в столовую и покупаю кофе навынос. А потом обжигаю язык, торопясь попробовать что-то более крепкое, чем жиденький чай полицейского участка.

Над входом суда магистрата Бристоля имеется стеклянный навес, который дал приют от моросящего дождика группе людей, оживленно беседующих между затяжками сигарет. Когда я спускаюсь по ступенькам, меня толкает женщина, идущая навстречу, и кофе из-под неплотно прилегающей крышечки пластикового стакана проливается мне на руку.

— Простите, — автоматически говорю я.

Но когда я останавливаюсь и поднимаю глаза, то вижу, что женщина тоже остановилась и что в руках у нее микрофон. Неожиданная вспышка света заставляет меня вздрогнуть, и, подняв голову, я замечаю в нескольких футах от себя фотографа.

— Какие чувства вызывает у вас перспектива тюремного заключения, Дженна?

— Что? Я…

Микрофон поднесен так близко, что едва не касается губ.

— Вы будете продолжать считать себя виновной? Как вы думаете, что сейчас ощущает семья Джейкоба?

— Я… да… я…

Люди толкают меня со всех сторон, сквозь сплошной гул репортеры выкрикивают вопросы, которые я не могу разобрать. Здесь так шумно, будто все происходит на футбольном стадионе или на каком-то концерте. Мне трудно дышать, а когда я пытаюсь отвернуться, меня толкают в противоположную сторону. Кто-то тянет меня за пальто, я теряю равновесие и тяжело падаю, но кто-то грубо снова ставит меня на ноги. Я вижу неаккуратно сделанный плакат, который поднят высоко над головами небольшой толпы протестующих. Тот, кто его делал, первые буквы написал слишком большими, так что последние пришлось сжимать и втискивать, чтобы поместилась вся фраза: «Правосудия ради Джейкоба!»

Вот оно что. Именно этот гул я и слышала.

— Правосудия ради Джейкоба! Правосудия ради Джейкоба!

Они скандируют это снова и снова, пока мне не начинает казаться, что крики эти идут сзади и вообще со всех сторон. Я оглядываюсь по сторонам, ищу свободное пространство, но тут тоже люди. Кофе выпадает у меня из рук, крышечка слетает при падении, горячая жидкость забрызгивает мои ботинки и течет по ступенькам. Я снова спотыкаюсь, и на мгновение мне кажется, что я сейчас упаду и буду затоптана обозленной толпой.

— Мразь!

Мои глаза выхватывают перекошенный от злости рот и пару громадных сережек, раскачивающихся из стороны в сторону. Женщина издает какой-то утробный звук в глубине горла и выплевывает липкий результат этого усилия мне в лицо. Я отворачиваюсь как раз вовремя, так что слюна попадает мне только на щеку и тянется вниз по воротнику пальто. Это шокирует, как будто женщина ударила меня кулаком в лицо. Я вскрикиваю и заслоняюсь руками, ожидая новых нападок.

— Правосудия ради Джейкоба! Правосудия ради Джейкоба!

Я чувствую, как кто-то крепко хватает меня за плечо, и напрягаюсь, выворачиваюсь, лихорадочно оглядываясь по сторонам в поисках спасения.

— Давайте-ка пройдем на служебный выход.

Это ДИ Стивенс. Он энергично подталкивает меня вверх по ступеням в здание суда, лицо у него угрюмое и решительное. Как только мы благополучно проходим охрану службы безопасности, он отпускает меня, но ничего не говорит, и я просто следую за ним через многочисленные двойные двери в тихий внутренний двор в дальнем конце здания. Жестом он показывает мне в сторону ворот.

— Так вы выйдете на автобусную остановку. Вы в порядке? Есть кто-то, кому я мог бы позвонить, чтобы вас забрали?

— Я в норме. Спасибо. Не знаю, что бы я делала, если бы вас там не оказалось.

На секунду я беспомощно закрываю глаза.