Личный прием. Живые истории

А вот еще про соседей. Парень на Бакинских живет на первом этаже, колясочник. Раньше был обычный парень, куча друзей. Случилось несчастье, девять лет был парализован, борется изо всех сил. Мать и двое друзей помогают. Но пока только на коляске. Ему необходимо выходить их дома, а крыльцо высокое, девять ступенек и необходим серьезный пандус, проект надо делать. Управляющая компания обратилась к жильцам, потому что трата денег – это вопрос общего собрания собственников жилья. И жильцы отказались тратить деньги на пандус. А то, что он не может из подъезда выйти, так это его проблемы. Так что соседи соседям рознь.

14.08.2015

Про Советский Союз. Девяностый год. Женщина, тридцать пять лет. Работала на РТИ на вредном производстве. Шестеро детей. Старшему тринадцать, дочке год и месяц. Отец-фронтовик, слег. Денег не хватало. Стала спекулировать. Там купила, здесь продала. Неопытная. Быстро взяли. Нажива составила сто семьдесят семь рублей. Судили в Чкаловском. Дали по ст. 154 ч. 3 УК СССР 6 (шесть!) лет. Отправили в Тагил в колонию № 6. Дома осталось шестеро маленьких детей. Троих младших забрали в детдом в Алапаевске, троих отец-фронтовик не отдал. Отсидела полтора года. Статью 154 (спекуляция) в девяносто первом из УК убрали. И ее освободили. Вышла, бросилась домой – отец умер. Детей сумела собрать только в девяносто шестом. Боролась за них. Сейчас все живы. Двенадцать внуков. Ее все любят. Работает кондуктором. Всем помогает.

21.08.2015

Бывают совсем безнадежные ситуации. Девчонка родила двадцать лет назад, и что-то не так пошло. Ей говорят: «Оставьте ребенка, нет шансов». Она не отдала и стала за него бороться. Муж ушел. И вот ему двадцать лет, он ни разу не приходил в сознание. Ни поднять его, ни пересадить она не может. Последние два года у него боли, и он кричит, не переставая. А живут они в бараке, в коммуналке. Соседи не раз ее уже били, потому что он кричит. Последние десять лет она не работает, при нем неотлучно. И не живет. И пока он жив, жить она не начнет. Я не берусь судить. Просто стараемся помогать.

28.08.2015

Сидит, слезы текут, всю жизнь рассказала. Отца призвали со станции Яр. Провожали все дети, он оборачивался, они махали вслед. Помнит, что отец ушел с пустой котомкой. Всю войну траву ели. Помнит, что сочная. Брат умер. Отец погиб в сорок четвертом под Будапештом. В семидесятых в Ижевский военкомат пришла награда. Мать известили. Она уж не поехала, денег не было, да и мужа не вернешь. Щепин Федор Семенович. Так и не знают, за что орден дали. Потом вышла замуж за фронтовика. У мужа три брата, все погибли, а он контуженный вернулся. Работал на СИЗе, а она медсестрой в 24-й (сорок четыре года отработала). Жили в бараке на Сызранской. Маялись – соседи бухали. В семьдесят седьмом бараки снесли, они ждали отдельную квартиру, но им дали две комнаты в коммуналке. Снова с соседями. Муж помер. Вот ей восемьдесят четыре года. Все в той же коммуналке. Люди-то, говорит, все в доброте, а мы-то всю жизнь в нищете, отдельно-то за жизнь и не живала, все в людях.

04.09.2015

Яркая молодая армянская девушка из Москвы познакомилась с парнем в Екатеринбурге и примчалась к нему на крыльях любви, а он испугался и говорит: «Ты че, я же понарошку, мне жениться еще рано!» И вот она в чужом городе, сидит передо мной, плачет. Домой вернуться не может – родители не примут. Мне и жалко ее, и понимаю, что ее горе – это не горе. Посиди, говорю, здесь немножко в уголке, потом вернемся к разговору.

И сразу вслед за ней зашла Аня. Мужу ее тридцать один год. Счастливая семья и двое деток у них, четыре года и семь лет. У мужа в конце августа обнаружили саркому. В конце сентября сказали, что шансов нет. В Германии врачи согласились посмотреть. И вот она сидит и старается не плакать. И краем глаза вижу, что армянская девушка уже тоже не плачет, потому что стыдно. Все несчастья понимаются в сравнении.

11.09.2015

Зашла женщина. Вижу, что очень волнуется.

– У меня, говорит, дочке тринадцать, она забеременела.

– Охренеть!

– Да не, сейчас уже все нормально, ей уже четырнадцать, она уже родила.

– Уф… А кто этот Ромео?

– Да хороший парень, ему восемнадцать лет. Моя дочь старше выглядит, он мог и не знать, что ей тринадцать. Я сама виновата, я в какой-то момент отпустила. Муж ушел, когда ей одиннадцать было. А потом у меня мама умерла. И я очень трудно приходила в себя, еле выжила. Видимо, упустила.

– И как сейчас?