Личный враг адептки

Зольгард прищуривается, когда я целиком и полностью сосредотачиваюсь на нем. Усмехается так, будто уже победил — и кивает на моего отца.

— Думаешь, он не знал о нападениях? Наш король и мой брат, конечно, сволочь — но он не глуп, нет.

— Жаль, того же нельзя сказать о тебе, — устало произношу я, прицеливаясь, как лучше нанести удар.

У меня будет всего один шанс. Одна попытка сделать все быстро и четко — так, как Зольгард не ожидает.

— Он знал, что это я пытаюсь тебя убить! — повышает голос Зольг, снова выпуская серию фаерболов, — знал, но не вмешался!!!

— Потому что он хороший брат!

На этих словах Зольгард натурально запрокидывает голову и ржет, как будто это — самая нелепая вещь в мире. Я не задумываюсь, почему — просто срываюсь вперед, держа в ударной стойке Меч — и попадаю прямиком в грудь, надеясь, что ранил дядю достаточно глубоко.

Из горла Зольгарда издается последний, больше похожий на бульканье смешок — и он оседает на пол, нелепо заваливаюсь в бок. Меч исчезает — и на его месте стремительно расплывается алое пятно.

— Нет… Нет!

Я делаю шаг вперед, проверяя, точно ли этот гад больше никому не сможет принести зла, и замираю над его растерянной фигурой.

— Ты не знаешь… Ничего не знаешь, — бормочет Зольг, и вмиг становится просто жалким, обиженным братом короля, а не опасным начальником Стражи и убийцей, — но и ты, однако, не победил, мальчишка. Мы оба здесь проигравшие…

Он закашливается, одной рукой закрывая наполняющийся кровью рот, а другой слабо указывая куда-то за мою спину. Все пространство вокруг деревенеет — и словно через толщу проламываю воздух, поворачивая шею.

Тина.

Я кидаюсь к упавшей в тот же миг Птичке, успевая глазами зацепить ее последний, отчаянный вдох. Она остается верной себе даже в этот миг, держа Щит до последнего, даже, кажется, дольше чем вообще возможно. Ее маленькое тело беспомощно ложится на пол, когда остатки магии затихают, бурля колокольчиком снаружи, и не находя в привычном теле знакомый дом.

Я сам не понимаю, как оказываюсь рядом.

На секунду замираю, сам беспомощно оглядывая и не зная, как ее вообще коснуться. Такая… Замершая. Неестественно неподвижна, так, что в груди рвется какой-то глухой крик, а мышцы дергаются, желая крушить и все и одновременно не смять бледную кожу девушки.

Я дрожащими руками подхватываю ее плечи, разворачивая к себе, и устраивая на коленях. Баюкаю, убирая с лица волосы, как будто она — младенец, который только уснул.

Она не может быть не спящей.

Она просто в обмороке, просто слишком устала, просто потратила много, как в прошлый раз. Она не умерла, не могла и точка, иначе все, что было — просто пустая глупая хрень…

— Ваше Величество!

Один из Стражей пытается привлечь мое внимание, трогая за плечо, но я поворачиваюсь к нему с таким видом, что он тут же шарахается назад.

Все правильно, верно. Не трогайте, или я сверну шею любому, кто решит оторвать меня от Тины. Я нежно провожу пальцем по щеке, веду к все еще нежно-розовым, приоткрытым губам — и холодею внутри от мысли, что никогда больше ее не поцелую.

Этого. Не может. Быть.

— Птичка.

Мое горло выталкивает ее прозвище, и от хрипа наконец доходит — все не шутка. Страх — липкий и жгучий — змеей вворачивается в сердце, когда я начинаю беззвучно раскрывать рот и трясти девушку за плечи.

— Тина! Тина, черт тебя дери! Ты не могла, нет, нет, нет…

— Сын.

Я резко отворачиваюсь, встречаясь взглядом на еле держащимся на ногах королем. Его осторожно придерживают за локти двое Стражей, пока остальные разбираются с Зольгардом.

— Это ты, — зло выплевываю, злясь на своего отца так, как никогда до этого, — если бы не твоя слепота! Если бы ты меня слушал или хоть раз поверил!

— Крис, послушай…

— НЕТ! — Мой ор выходит каким-то нездорово громким, с надрывом и рвущейся болью, — я тебя слушал! Все детство, всегда!!! Это ты позволил моей Птичке рискнуть всем! Тебе бы хоть каплю ее смелости! Ты…

— КРИС!!!

Король из последних сил набирает воздуха, чтобы прокричать мое имя — и указывает пальцем мне куда-то за спину. Там, уже в стороне, едва-едва светясь слабо трепыхается прозрачно-белый огонек магии — такой хрупкий, что, казалось, дунь и развеется.

Тишина, в которую погружается комната, становится едва ли не звенящей.

Все в восторге смотрят на слабый свет, на чудо, что раньше никто и не видел. Магия Тины как будто такая же упертая и несгибаемая, как и ее хозяйка, и не собирается сдаваться даже когда сама девушка уже не дышит.

Этот стойкий маленький огонек ее жизни.

Это…

— Слишком мало, — одергивает мои мысли отец, и двигается вперед, тяжело опираясь на Стражей. Он встает за моей спиной, тяжело дыша, пока я не отрываю взгляда от огонька, — должен признать твоя Пара была сильным Щитом. Мне жаль, что…

— Была?!

Скрип — не слова — вырываются из меня на отцовскую речь, и губы короля сжимаются в тонкую линию. Он ослаблен и изможден, но все еще жесткий правитель, и нехорошо смотрит прямо на меня.

— Что ты задумал?

— Вернуть Тине долг.