Личный враг князя Данилова

На вышке вспыхнул прожектор, что-то не понравилось немцам. Сначала он пошарил по полю, затем переполз на сарай. Но ничего подозрительного не обнаружилось, благо дырку проделали с другой стороны от вышки. Кусты, в которых лежал Николай, так же не попали в поле зрения немцев, закрытые стеной сарая. Подсвеченные сквозь узкие щели надписи помогли Лемешеву выбрать нужное. Аккуратно раздвинув доски, он выставил наружу два тяжеленных ящика. Потом рассовал по карманам несколько брикетов, похожих на куски мыла.

Немцы не успокаивались, прожектор упорно шарил в районе сарая, часовые на вышке перекрикивались с теми, что совершали обходы. В тот момент, когда Олег выполз в дырку, из-за угла показались двое немцев с автоматами в руках. К счастью, их подсвечивал прожектор, а разглядеть стоящего на четвереньках Лемешева им сразу не удалось, тем более Данилова в кустах. Короткой очередью Николай скосил немцев. Следом щелкнула винтовка Каранелли, и прожектор погас.

– Бери, второй! – крикнул Лемешев, подхватив один из ящиков, но Николай, будто предчувствуя дальнейшие события, помчался следом, даже не пытаясь взять груз.

Ослепший пулеметчик на вышке наугад поливал очередями, до тех пор пока Луи со второго выстрела, стреляя на вспышки, не снял его. Олег и Николай успели пробежать почти сто метров, когда в небо взметнулась ракета, заливая поле неверным бледным отсветом, достаточным, однако, чтобы разглядеть бегущие силуэты.

Данилов, словно ожидающий такого поворота событий, мгновенно обернулся и очередями от бедра широким веером расстрелял магазин автомата, заставив залечь бегущих к сараю немцев. Второй наблюдатель на вышке, которому Олег и Николай были видны как на ладони, схватился за пулемет. Но теперь и он, в свете ракеты, отлично просматривался французом. Так и не успев выстрелить, фриц получил пулю в ухо и рухнул рядом с товарищем. Заминки немцев, залегших у сарая, хватило, чтобы Лемешев соскользнул в складку местности и стал недосягаемым для немецких пуль.

Николай плашмя рухнул в траву и начал лихорадочно перезаряжать автомат. Олег, бросив ящик, вернулся ползком на несколько метров назад и теперь с его позиции был отлично виден сарай и немцы, которые залегли возле него. Ракета догорала, но новые одна за другой взлетали вверх.

– Ко мне ползи! – крикнул Лемешев, длинными очередями осыпая окрестности сарая.

Немцы быстро сообразили, что пытаться из автоматов поразить цели, лежащие в траве на расстоянии почти в сто метров, занятие практически безнадежное. Двое бросились к вышке и стремительно полезли по лестнице к пулемету. Верхнего снял Каранелли, а второй, мгновенно поняв ситуацию, спрыгнул вниз и залег. Патроны в автомате у Лемешева закончились, но Данилов уже ускользнул.

Выходить в поле при свете ракет немцы, разумеется, не рискнули, все ограничилось фейерверком и стрельбой наугад.

Отступая, Каранелли загнал маленький отряд в речку, еще не доходя до дубовой рощи, и почти час в темноте, по пояс, а то и по грудь в воде шли офицеры сначала до Днепра, затем вверх по течению, до тех пор пока командир не разрешил выбраться на берег. Выжимая одежду, замерзший Лемешев весело говорил:

– Отличный бой, командир! Но главное, маневры! С ящиком патронов и при полнейшем отсутствии жратвы!

– Зато воды – пей, не хочу! – отозвался Данилов.

– Да что вода, сухарик бы!

– Ну зря ты так к воде равнодушно! – усмехнулся Луи. – Посмотрел бы на тебя в Египте летом. Всю бы еду на неделю вперед отдал, лишь бы по речке побродить с ящиком на голове.

Данилов засмеялся. Несмотря на голод и недосып, настроение нельзя было считать отвратительным.

– Что дальше, командир?

– А сам-то что думаешь? До лошадей километр, до лагеря еще десять, а до рассвета три часа.

– Понял, – Николай вскинул поклажу на плечо, – спотыкаясь и чертыхаясь будем пробираться к лошадям.

– И греться ящиком, – добавил Олег.

V

– Ну что ж, прекрасная работа, лейтенант! – забирая удостоверение и партбилет у Клюка, удовлетворенно проговорил штандартенфюрер. – Не ожидал таких артистических способностей.

Клюк смущенно улыбался, но в душе созревала радость. Неужели все обошлось?! Он уже столько раз похоронил себя. Но, кажется, жизнь налаживается.

– Я не оговорился, господин Клюк! Этот мундир, который так хорошо сидит на вас, скоро и в самом деле может стать вашим. Я разговаривал с Берлином. Думаю, вопрос присвоения звания офицера вермахта будет решен сегодня.

– О! Это огромная честь для меня!

– Отрадно, что вы осознаете это.

Фон Бридель говорил почти без акцента, его можно было принять за уроженца Прибалтики.

– Рад стараться, господин штандартенфюрер!

Типичный ариец – подтянутый, среднего роста блондин с голубоватыми водянистыми глазами – Отто фон Бридель понимал, что стараться Клюк будет. Не за совесть, конечно, но за страх.