Лидер с планеты Земля

Лайерс, по большому счёту, маялся на Мегадее бездельем. Как, впрочем, и остальные десантники: и наши, и территориалы из дома Ван Тиль. То есть, учения, тренировки и стрельбы они проводили без дураков, как положено, но в то же время все до единого знали: судьба планеты будет решена на орбите. Если же дело дойдёт до поверхности, то им останется лишь помереть с честью, прихватив с собой как можно больше врагов.

Перспектива не самая радужная, и тут — бац! — предложение, которое всё меняет.

Получится прорваться обратно через гипербарьер — отлично, не получится — отправимся вербовать союзников и сторонников. Связи в десантной среде были у капитана обширные. А как говорил ещё бригадир Фальхао на станции «Полигон-6»: «Вся имперская аристократия, за исключением женщин — это десант. Никто другой не может претендовать на титулы, если он не служил в планетарном десанте, зато из тех, кто служил, претендует любой…»

Вряд ли наш капитан сумел бы заговорить зубы главе какого-нибудь правящего дома, но отыскать тех, кто готов рискнуть и отправиться защищать Мегадею на собственном корабле, когда блокада закончится, — запросто.

У капитан-инженера Эрлиха резоны были другие, но не менее значимые, чем у капитана-десантника. Эрлих, как выяснилось, давно изучал феномен барьерной анизотропии. И делал это не как теоретик — абстрактно, а как прагматик — с точки зрения применения этого феномена в военных целях. Мы с ним даже длительную беседу имели на этот счёт. Подробности приводить не буду, но многое в его размышлениях выглядело достаточно убедительным.

Жаль, правда, он был не в курсе о наших с Гасом делишках на Флоре и, особенно, о полученных там инъекциях «закрепления». Тогда, наверное, отдельные тезисы он бы пересмотрел кардинально. Однако чего нет, того нет — раскрывать свои топ-секреты мы с «третьим» пока не спешили. Единственное исключение — экселенса Анцилла. Но даже ей я рассказывал лишь «историю жизни», опуская множество «техподробностей»…

Вылет проходил в тайне, замаскированный под запуск беспилотного дрона-разведчика. Их мы с начала анизотропии отправили больше десятка. С двумя связь оказалась потеряна, остальные крутились в ближних и дальних системах, передавая данные об активности в нашем и соседних ещё не захваченных противником секторах.

В качестве «дрона» для этой миссии использовали шаттл с гиперприводом, обнаруженный на борту одного из УДК стопланетников. Наши спецы, слегка пошаманив над ним, слепили из трофея «конфетку»: снабдили разнообразной шпионской аппаратурой, системой долговременного жизнеобеспечения и парой крупнокалиберных рельсотронов. От боевых кораблей с их помощью, конечно же, не отбиться, но всякую шушеру — мародёров, контрабандистов и всяких пиратствующих хулиганов — отогнать можно.

В подпространство кораблик с тремя пассажирами на борту вошёл через сформировавшиеся три дня назад стационарные гиперворота. Перед воротами дежурила «Прима». Это существенно облегчало оборону системы. Теперь любая посудина из других секторов космоса могла проникнуть к нам лишь через этот портал. В обратном направлении действовало то же правило: хочешь попасть вглубь Империи, или шуруй на досветовой в обычном пространстве, или используй ворота у Мегадеи — единственную узловую точку всех гипертрасс во владениях дома Ван Тиль.

Результат пришлось ждать больше суток. Связь, по договорённости, не включали — боялись случайного перехвата. Хотя прыжок шаттл совершал в необитаемую систему (класс К5+, номер по сводному перечню VМ-1439), где отсутствовали не только «жилые» планеты, но и планеты-рудники и планеты-заводы, в подобных местах имелись, как правило, навигационные маяки и схроны-убежища разного преступного элемента. Задачу уничтожать их никто не ставил, а вот выявлять — обязательно, чтобы не засветиться перед чужаками при выполнении главной задачи. Для этого, собственно, нашим трём капитанам (забавно, но факт: все трое — Гас, Эрлих и Лайерс — имели одинаковые звания) и требовались сутки плотного наблюдения за системой.

Всё это время я находился на «Приме». Об операции знали на станции только её командир капитан-бригадир Виллем и двое операторов гравиэлектронной разведки, отвечающих за распознавание проникающих через ворота объектов.

Возвращение разведывательного корабля состоялось тогда, когда я почти уверился, что эксперимент провалился, и уже собирался отдать приказ на установление связи с «потерянным» шаттлом.

— Объект класса три-восемь. Время прокола ноль двадцать три. Выход из поля по амплитуде семнадцать. Расчётная точка четырнадцать тридцать девять. Сигнатура сигнала… заданная по ожиданию, — доложил старший из операторов.

— Это они, экселенц, — выдохнул Виллем.

— Вижу, бригадир. Вижу, — кивнул я, стараясь оставаться бесстрастным.

Кто бы знал, насколько мне это трудно давалось.

Всего через полчаса на ЦКП станции появились и сами герои — наши три капитана.

— У нас получилось, — радостно сообщил Гас вместо приветствия.

— Никто и не сомневался, — позволил я ответный смешок…