Лидерство: проклятье или панацея

Однако уже сейчас стремление лидеров контролировать Будущее применением и использованием «кнута и пряника» зачастую приводит к результатам не только неожиданным, но и прямо противоположным по отношению к ожидаемым.

Даже отбросив то соображение, что есть мазохисты, коим кнут – в радость, и есть диабетики, которым от пряника – одно сплошное горе.

Принцип «кнута и пряника» чем дальше, тем больше становится неэффективным, во первых, оттого, что любые формы рабства и крепостничества как ничем, или же – практически ничем не ограниченной власти одних людей над другими уже сегодня запрещены во всех странах Мира.

По крайней мере, официально.

Что уже – несомненный прогресс (вспомним уже упомянутую ранее знаменитую сорбоннскую тираду Тюрго).

Во-вторых, вследствие того, что в сегодняшних реалиях никто, в том числе, ни один, даже самый полновластный лидер, уже не является монопольным владельцем информации.

В том числе, и о нем самом.

И – о проводимой им политике.

И – о предпринимаемых им конкретных действиях в процессе ее осуществления.

И – о его поступках как об относительно завершенных действиях.

Сегодня любое вранье и любое лицемерие все более наглядно – хотя бы и через Интернет – обнаруживают свою гаденькую сущность, каким бы фиговым листком: респектабельности ли, солидности ли, внушительности ли; праведности ли; правдивости ли, – оно ни пыталось прикрывать свой срам.

Не замечать вранья во вранье сегодня может лишь тот, кто с упорством, достойным несомненно лучшего применения, отказывает самому себе в суверенном праве видеть и слышать происходящее и понимать его сущность.

Чем дальше, тем больше информация выходит из-под контроля любых, даже самых авторитарных, тираничных и деспотичных лидеров, и никому из них теперь уже не удастся удержать ее в своих «ежовых рукавицах».

Ни «кнутом», ни «пряником».

Сегодня каждый «имеющий уши да услышит», имеющий глаза да увидит а, услышав и увидев, имеющий разум да уразумеет.

Чего бы это увиденное, услышанное и уразуменное ни касалось: политики ли – хоть внутренней, хоть внешней; экономики ли; финансов ли; права ли либо бесправия.

Безотносительно к тому, какие именно взгляды на все это и представления обо всем этом навязываются посредственными лидерами ведомым ими.

В-третьих, уже сегодня никакой наемный работник не является намертво прикованным стальными цепями к закрепленному за ним таким экстравагантным способом галерному веслу.

Имея доступ к практически неограниченным источникам необходимой информации, фактически каждый желающий может – при наличии соответствующих воли, желания и стремления – поднимать и ранг своей квалификации, и степень своей компетентности, и уровень своей конкурентноспособности на рынке труда.

Отсюда следует соответствующее «в-четвертых»: в условиях рыночных отношений самые необходимые для работодателя работники – уже в силу именно этого их определения – обретают все бóльшую ценность не только для данного лидера-работодателя, но и для его конкурентов.

То есть, в современных условиях и в дальнейшей перспективе «кнут и пряник» как принцип контроля лидером поведения и действий лидируемых им исчерпывает и изживает себя как проявления интеллектуальной ущербности и морального уродства.

Ускоренно и – необратимо.

Таким образом, сегодня происходит, и чем дальше, тем больше будет интенсифицироваться объективно обусловленный процесс упразднения такого рудимента осуществления лидерства, каковым по сути является дихотомия «кнута и пряника», опускающая человека разумного до уровня собаки Павлова.

«Дают – бери, бьют – беги», – это радость собачья.

И собачье же горе.

В отличие от собаки – пусть даже самой обдипломированной и омедаленной – человек сам, своими собственными осознанными действиями создает то, чему стоит радоваться, и печалится о том, что ему хотелось и не удалось создать.

Эта его печаль светла.

Свет ее исходит из Будущего.

В котором есть возможность достичь пока не достигнутого и осуществить пока не осуществленное.

И где же тут, скажите на милость, господский кнут?

И где тут барский пряник??

И то, и другое узколобый посредственный лидер может засунуть себе в, допустим, чулан.

За ненадобностью.

Или – в сундук.

Если таковые имеются.

Как реликвию.

Раритетную.

Когда-нибудь, где-нибудь она и пригодится.

Но только – в качестве музейного экспоната.