Лидерство во льдах. Антарктическая одиссея Шеклтона

Едва шлюпка коснулась земли, Гринстрит перебрался через борт и поковылял прямо по воде, с трудом передвигая обмороженные ноги. Он увидел, что от недавно забитых тюленей идет пар, подбежал к ним, упал на колени и погрузил руки в еще теплые внутренности.

Глава 27

Снова, живые, они стояли на земле. Но на этот раз люди не чувствовали той же радости, с какой высадились на берег всего тридцать часов назад. Теперь они поняли, как сказал кто-то из них, что «остров Элефант дал им надежду лишь для того, чтобы обмануть». Он показал им свое настоящее лицо, и оно было ужасным.

Кроме того, исследование нового места для лагеря натолкнуло их на мысль: а стоило ли вообще плыть к нему? Это был каменистый участок земли всего в тридцать ярдов шириной, уходивший в глубь острова к огромному леднику на сто пятьдесят ярдов. Он достаточно высоко поднимался над морем, и по отметкам воды казалось, что плато, на котором разместился новый лагерь, находится выше ее уровня. Но с другой стороны здесь совсем ничего не было. Вдоль береговой линии не было ни валунов, ни даже больших камней, чтобы укрываться от ветра.

«Вряд ли можно представить себе более негостеприимное место, — писал Маклин. — Ветра стали настолько сильными, что при встречных порывах мы едва можем передвигаться, а вокруг нет никаких укрытий». Пока матросы и кочегары ставили свою палатку номер четыре, ветер вторгся в нее, разорвав непрочную ткань. Спустя несколько минут старую палатку номер пять, крепившуюся на обручах, подхватил еще один порыв ветра и разорвал практически в клочья. Никто даже не пытался привести их в порядок, потому что к тому времени было уже темно и это больше никого не волновало. Как могли, расстелили ткань палаток прямо на земле и прижали камнями. Затем развернули спальные мешки, которые снова промокли во время небольшого путешествия, забрались в них и уснули.

Всю ночь ветер продолжал завывать в скалах. Вцепившись в «Докера» — самую тяжелую из шлюпок, он перевернул ее вверх дном. Во время дежурства Макелрой беспомощно наблюдал за тем, как ветер поднимает мешок со старыми рваными одеялами и уносит в море. Между тем все люди, спавшие на земле, постепенно за ночь покрылись слоем снега. А к четырем часам уже вся команда спала на земле, потому что палатки постоянно пытался унести ветер и пришлось их свернуть.

Метель продолжалась и на следующий день. Никто не выбирался из слабого укрытия спальных мешков до одиннадцати утра, когда Шеклтон приказал всем выйти для охоты на пингвинов. Орд-Лис писал: «Метель ужаснее всего. Невозможно развернуться лицом к ветру. Снег залетал нам в глотки, поэтому человек, пытаясь вздохнуть, начинал сразу же задыхаться». Всего они увидели около двухсот пингвинов, из которых им досталось в общей сложности семьдесят семь. «Снимать с них шкуры замерзающими пальцами было ужасно больно, потому что быть без рукавиц в такую метель равносильно гарантированному обморожению, — продолжал Орд-Лис. — Мы старались как-то укрыться от ветра… но наши руки спасало лишь тепло мертвых пингвинов».

Погода ночью ненадолго прояснилась, силуэт нависающих скал четко выделялся на фоне звездного неба. К утру началась новая метель, но она была уже не столь ужасна, как предыдущая.

Наступило 20 апреля. Этот день запомнился всем лишь одним: Шеклтон официально объявил то, чего все давно ждали. Он соберет команду из пяти человек и поплывет с ними на «Кэйрде» в Южную Георгию за помощью. Они отправятся в путь, как только шлюпка будет готова и в нее загрузят все необходимые для плавания припасы.

Такая новость никого не удивила. На самом деле официальное заявление было ни к чему. Этот вопрос открыто обсуждался еще до того, как они покинули лагерь Терпения. Все знали, что до какого бы острова они ни добрались, придется отправить одну шлюпку, чтобы доплыть до людей и организовать спасательную операцию. Даже выбрали место назначения, которое всех устраивало, как бы нелогично это ни выглядело на карте.

У них было три возможных варианта. Ближайший — мыс Горн на острове Огненная земля, который находился в пятистах милях на северо-запад. Еще один — поселение Порт-Стенли на Фолклендских островах, до которого почти ровно на север было пятьсот пятьдесят миль. И наконец, в восьмистах милях на северо-восток от них находился остров Южная Георгия. Конечно, это намного дальше, чем мыс Горн, но погодные условия делали такой выбор наиболее разумным.

Все знали, что скорость восточного течения в проливе Дрейка достигает шестидесяти миль в день, там почти никогда не прекращаются яростные бури и свирепые ветры, дующие в том же направлении. Чтобы доплыть либо до мыса Горн, либо до Фолклендских островов, надо было противостоять этим двум чудовищным стихиям. Маршрут до Южной Георгии, по их расчетам, должен был в основном сопровождаться попутными ветрами, по крайней мере в теории.