Лидия

Лида не сказала, кто ещё будет дома, кроме неё, а я не решился спросить. Я представлял, что всё её семейство примется пристально оценивать меня, едва я переступлю через порог. В монорельсе я несколько раз даже подумывал о том, чтобы повернуть назад — написать Лиде, что не смогу приехать из-за каких-нибудь внезапных и неотложных дел. Я почти жалел, что она меня пригласила, но в то же время очень хотел увидеться с ней.

Я сидел у дверей с цветами и коробкой конфет.

Другие пассажиры поглядывали на меня с многозначительными улыбками, я немного стеснялся этого повышенного внимания, мне было стыдно держать в руках конфеты и букет.

Я сидел, отвернувшись, и смотрел на проносящиеся в окне улицы.

Когда поезд въехал в центральные районы, солнце скрылось за похожими на сталагмиты многоэтажками, а пустое безоблачное небо поблекло, отражая унылую серость однотипных городских кварталов.

Что-то было не так.

Люди на улицах шли слишком быстро и нервно. Все отчаянно торопились куда-то. Какой-то человек выбежал из подъезда жилого дома и замер посреди улицы, уставившись в небо над головой. Другие пассажиры за моей спиной о чём-то взволнованно разговаривали. Кто-то закричал.

Я вздрогнул и обернулся.

Суазор ожил в моём кармане, доставляя опаздывающие из-за перегруженной сети сообщения — методично, как отсчитывая секунды, одно за другим.

Повинуясь странному импульсу, я вышел на следующей же остановке.

Люди на станции необычно яростно ломились в открывшиеся двери и едва не втолкали меня обратно; я старался защитить свой драгоценный букет, прикрывал его рукой, но рослый мужчина с бледным обескровленным лицом отпихнул меня локтём так сильно, что я едва не упал на платформу, а один из цветков сломался в стебле и обречённо склонил свой нераскрытый бутон.

Вскоре я остался на станции один.

Поезд тронулся, как только закрылись двери, и быстро полетел по сверкающим путям, как будто машинист пытался наверстать время, потраченное на остановку.

Я и сам не понимал, зачем вышел. Я даже не знал точно, где нахожусь. Я сел на скамейку рядом с урной и выбросил сломанный цветок. Теперь в букете оставалось ровно шесть роз — алых, едва распустившихся. Я осторожно проверил все остальные цветы, потом вытащил суазор и открыл первое же уведомление. Экран на секунду закрасился чёрным, и включился новостной канал.

— …точных сведений, — зазвучал надрывный женский голос. — Правительство пока не сделало никаких официальных заявлений, однако к нам попала запись, снятая с одного из кораблей, участвовавших в операции.

На экране появилась голубая аура планеты, похожей на Землю; изображение тряслось, высоко над орбитой что-то ярко вспыхивало, ослепляя сенсоры корабля, и автоматический фокус камеры постоянно сбивался, из-за чего весь экран периодически заливало бессвязное марево из цветов, пока электроника наводила утраченную резкость. Призрачный горизонт из короны газов плавно поднимался вверх; можно было подумать, что корабль, с которого ведётся съёмка, падает на планету — прямо в центр чудовищной бури, растянувшейся на сотни миль. Ещё через несколько секунд экран зарябил, изображение порвалось и распалось на бессвязные квадраты, а когда картинка восстановилась, я понял, что растущий над поверхностью планеты газовый гриб — это вовсе не ураган.

Земля?

Я вскочил на ноги — цветы вместе с коробкой конфет остались лежать на скамейке. Я только сейчас заметил, что на станцию поднялись несколько человек. Немолодая женщина испуганно взглянула на меня и тут же отвернулась, сделав вид, что рассматривает уходящие вдаль электрические пути. Небо было по-прежнему невозмутимо серым, без облаков, и даже ветер, из-за которого простудилась Лида, затих, настороженно выжидая чего-то.

Внизу послышался искажённый голос светофора, запрещающий переходить дорогу на красный свет, я вздрогнул, пришёл в себя после временного помутнения, и вновь развернул суазор.

— …только догадки, — говорила ведущая. — Мы не можем подтвердить то, что Венера подверглась массированному ядерному удару, однако на основе имеющихся материалов наши специалисты предполагают, что показанный в видеофрагменте взрыв мог быть следствием падения на поверхность планеты крупного линейного корабля…

Суазор работал на полную громкость; люди, стоявшие на станции, смотрели на меня. Пожилая женщина, прятавшая от меня глаза, прошептала что-то — мне послышалось "это неправда", — и поспешила к спуску на улицу, откуда по-прежнему доносился механический голос светофора.

— …об операции не были извещены… — надрывалась женщина, ведущая выпуск новостей.

Я убавил звук.

— Также, по непроверенным данным, — приглушенно шептал суазор, — всего в нескольких миллионах километров от Земли были отмечены серьёзные гравитационные возмущения, которые могло вызвать большое скопление кораблей. Впрочем, мы пока не смогли подтвердить или опровергнуть эту информацию. Известно однако и то, что двадцать минут назад были отменены все коммерческие рейсы, и на планете установлен негласный карантин.