Лидия. Головная боль академии (СИ)

В себя я пришла лёжа на диванчике в большой гостиной. Судя по солнечному свету в окнах, «поспать» мне дали минут двадцать, не больше.

Открыв глаза, я увидела вопросительно уставившихся на меня папу и дедулю.

— Чего? — осведомилась, хмурясь под их взглядами.

— И в кого же ты влюбилась? — прозвучал бестактный вопрос от папы.

Что, так заметно?

— Ни в кого, — ответила и ещё больше нахмурилась. Если честно, мне вот совсем не понравились изменения в моей ауре. Даже в Ромери я влюблялась постепенно, и это никогда не отражалось на тренировках. А тут… Неприятно чувствовать себя зависимой от чувств. Они свалились на меня, как та деревянная сабля. Аж голова трещит.

— Лидия, ты сегодня на тренировке считала ворон. И у тебя с сегодняшнего дня резко поменялась аура, — высказался папа. — Если так пойдёт и дальше, боюсь, это могут быть необратимые чувства.

— Что? — меня тряхнуло и подбросило. — Не-не-не! Не нужна мне никакая любовь-судьба! У меня одна любовь — это зелья! — чистосердечно заявила.

Папа с дедой переглянулись.

— Мне интересно, когда ты успела, если не покидала пределы замка? И, главное, с кем? — папа.

— Лидия, мы можем помочь, если ты расскажешь, кто это, — деда.

— Да не знаю я! — меня прорвало. — Всё произошло во сне. Я не видела ни лица, ни имени не знаю… Это просто странный сон. Пройдёт.

Мне поверили. Снова переглянулись, кивнули друг другу, велели мне идти переодеваться к завтраку, а сами удалились перетереть за жизнь.

А мне вот стало совсем нехорошо на душе.

Уж вляпалась так вляпалась.

Чёрт, Наир. Без обид, но я не хочу к тебе привязываться. Играть с тобой, конечно, здорово и волнующе, но любовь-судьба — это тюрьма. Это пожизненная зависимость от объекта любви, это превращение этого самого объекта в смысл жизни. И это однозначно не мой вариант.

Поэтому я знаю, что делать: сварю себе зелье равнодушия. Рецепт уже есть, осталось только чуть подогнать его под себя. Ничего сложного. Это вопрос одного дня. И завтра от моей нежелательной влюблённости останется только пшик!

А ещё… Пожалуй, пересмотрю свой режим дня. Говорят, что вечерний сон полезнее ночного. На войне против чувств все средства хороши.

* * *

К завтраку я появилась с чётким планом действий в голове, однако мне и тут умудрились испортить настроение.

Нерадивая птичка принесла в наш дом весть о том, что в Северной академии обучаются 75 % парней и всего 25 % девушек.

И всё. У мамы начался новый виток паники и нежелания меня отпускать.

— На тебя откроется настоящая охота! Эти голодные до женского внимания… самцы! — негодовала моя родительница.

— Не волнуйся, мама, я постою и за себя, и за Кэт, — ответила я, стараясь спокойно есть кашу. — К тому же кому интересны простолюдинки?

— Две хорошенькие полукровки, ты хотела сказать? — кажется, чай у меня в чашке сейчас закипит от маминого огня. — Знаешь, с какими целями пристают к юным простушкам? Лидия, это академия с военным уклоном! Там сильные тренированные… адепты! — держу пари, она хотела сказать «кобели». — Как ты планируешь противостоять им?

— Да проще простого. Сделаем себе прыщавые иллюзии и всё. Ни один извращенец не подойдёт, — в полушутку ответила я.

— Лидия! — маме, очевидно, не понравился мой ответ.

— Ты верно сказала, что они будущие военные. С блестящей дисциплиной, — ввернула я железобетонный аргумент.

Нет, ну, смешно же! Я вполне успешно отваживала от себя ухажёров в академии в Зоте. И тут справлюсь — раз плюнуть.

В спор вмешался дедушка:

— В моём отряде служили выпускники Северной академии. Отмечу, что они были, — беглый взгляд на дядю Альбаргана, — на порядок сильнее, дисциплинированнее и уравновешеннее зотовских.

«Ты должен был противостоять злу, а не примкнуть к нему!» — читалось во взгляде моей родительницы.

— Мы сейчас говорим не про войну, Терн! — сквозь зубы процедила злая мама, перевела взгляд и выразительно посмотрела на папу, в надежде, что он её поддержит.

И папуля поддержал… Меня.

— Я считаю, что нам стоит отправить Лидию в Северную академию, — озвучил своё мнение папуля и тут же словил мамин полный гнева и самых страшных немых обещаний взгляд. — Не смотри на меня, как на предателя!

— А как ещё мне на тебя смотреть, если ты предатель?!

И началось…

Божечки, когда они уже поймут, что их дочь взрослая?

Не знаю, почему папа решил поддержать меня. Возможно, ему хотелось оградить меня от внезапно вспыхнувшей влюблённости. Ведь в Северной академии мне будет не до ерунды (спорный вопрос, к тому же я почти уверена, что Наир живёт на севере).

Кому как не папуле знать все тяготы любви-судьбы. Вот он и не желает мне подобной участи.

Да что уж там! Я сама себе желаю свободы и права выбора. Судьбу создаю я сама!

Как ни прискорбно это осознавать, а с Наиром придётся распрощаться, придумать блокиратор контактов во сне или зелье равнодушия (для приготовления отворота мне не хватает его крови).

Конечно, я продолжу работать над антидотом (это не обсуждается), но с виртуальной любовью покончим. Наир никогда не узнает, что Дарси и его личный зельевар — это одно и то же лицо.