Лидия. Головная боль академии (СИ)

От Кэт, которой завтра предстояла поездка к родственникам по отцовской линии, я возвращалась уже в сумерках. В высоких окнах коридора отражался разноцветный майский закат, который, впрочем, горел зря. Потому что как можно любоваться природой, когда из-за меня разваливается семья?

Не успела я дойти до своих покоев, как меня настиг магический вестник от тёти Санты.

Неожиданно!

«Надо поговорить. Я приду. Ты где?» – прочитала в послании.

Оп-па-па! А вот и подмога мне в миссии по примирению родителей!

«У себя», – ответила я.

Встретил меня испуганный, но одновременно весёлый лай и цокающий когтями по паркету Чики-чики. Уже знаю, чего, а вернее, кого испугался мой любвеобильный пёс.

– Можешь не рассказывать. Всё знаю, – без приветствия начала тётя, вольготно восседая на диванчике в моей гостиной.

– Виделась с мамой?

– Забрала её к себе, так что по поводу её сохранности не волнуйтесь. Мы даже полдня сегодня мотались по Зоту, разыскивая смертников, которые посмели напечатать про тебя эту непотребщину.

– Нашли?

– Нашли, – гордо ответила демоница, а тьма вокруг неё как-то жутенько заклубилась.

– А... – хотела задать вопрос, но тётя перебила:

– Тебе лучше не знать, что я с ними сделала. Более того, шестёркам, которые распространяли в народ эту грязь, мы внушили донести до покупателей, чтобы те под страхом расправы уничтожили свои экземпляры.

– Внушили? – переспросила.

– Ага. Мы знакомого менталиста с собой прихватили.

– А что мама? Сильно она злится?

– Сначала кричала, потом плакала, а потом вознамерилась надрать задницы тем, кто опорочил твоё имя.

– Её взбесило, что я встречалась с парнем с фамилией де Кальди, – призналась я.

Демоница недовольно сжала губы и вздохнула.

– И как же тебя угораздило?

– Сначала я не знала ничего о его семье, а вскоре после того, как Амавер рассказал мне, мы с Ромери расстались. Потом я использовала Ромери как ширму, чтобы ко мне не приставали остальные парни.

– Ясно.

– Так-то Ромери неплохой парень. Просто с семьёй ему не повезло.

– Кстати, о семье: ниточка сплетен привела нас к бабке и деду твоего Ромери.

Я не удивилась, лишь печально кивнула.

– Какой любопытный у тебя зверёк! – она обратила внимание на Дарси, который ощетинился под её взглядом. – М-м-м, ни разу не встречала фамильяров...

– В смысле?

– У вас же явно магическая связь. Вы даже похожи. Поздравляю.

– Да не, ты ошибаешься. Фамильяры, согласно преданиям, призваны защищать хозяина. От кого такая сикалявка меня защитит?

Тётя рассмеялась.

– Да уж, кое-кого нужно спасать от самой себя, – подколола меня она.

– Я не хотела, чтобы так вышло.

– Ясно-понятно, не хотела. Все мы порой ошибаемся.

– Папу очень жаль. Он ходит весь день, будто кол проглотил: спина прямая, а в глазах страдания. Блин, я даже смотреть на него не могу...

– Ой, да разберёмся мы с твоими родителями. Им полезно пострадать друг без друга.

– Что тут полезного? Мама сказала, что разведётся с папой!

– Ну-ну, пусть попробует, – посмеялась тётушка. – Не разведутся они, уж поверь. У меня в этих делах опыта выше крыши.

– Ты тоже собиралась разводиться?

– Было такое, – как-то по-демонически улыбнулась обожаемая мной предводительница демонов. – Видишь ли, не так-то просто быть замужем и скрывать сей факт ото всех, кроме ближнего круга.

– Я вообще не понимаю, как тебе это удаётся. У тебя же дети ушастые.

Зловещий, а на самом деле заливистый смех разлился по моей гостиной.

– Ну, а что я такого сказала? По ним сразу видно, что папа эльф.

– Во-первых, скрыть уши можно мороком. Во-вторых, мои сыновья всё же демоны, а сила и сущность куда важнее острых ушей. В-третьих, я не выпущу своих птенцов в местный серпентарий, пока они не вырастут.

Все трое сыновей Сантаны де Грет (если по мужу, то аль Мариолли) моложе меня: рогатый Габриэль – на год, Маркус – на три, а Максимильян – на шесть. Так что расти ещё парнишкам и расти.

– Дяде Лионелю не нравится быть в тени?

– Он периодически выносит мне мозг по этому поводу. Хочет, чтобы я отказалась от власти и всё такое. Мечтает о покладистой жене, а не о демонице, завтракающей смертниками.

– Его можно понять. Он тебя почти не видит, – пожала я плечами.

Про варварские «завтраки» тёти ходят бородатые легенды, якобы к ней по утрам приводят преступников, приговорённых к смерти, и она высасывает из них жизнь. Мне не хочется думать, что это правда.

– Почему же? По ночам видит. И по выходным, – и спустя короткую паузу выдала: – Просто некоторым для поддержания градуса в отношениях нужно поскандалить.

– Кстати, как там Гэб? – ну, не могу я забыть бедного парнишу, который из-за меня почти восемь лет провёл в изоляции.

– Пока вроде спокойно. Он стал очень замкнутым в себе. С ним вижусь только я и иногда Маркус.

– А дядя Лионель?

– У них какая-то нездоровая несовместимость характеров. Когда Лионель начинает высказывать Габриэлю, тот вспыхивает, а это опасно.

– Н-да уж, – погрустнела я. – Бедняга Гэб. Может, ты меня к нему приведёшь?

– Нет, дорогая. Для тебя это тоже слишком опасно. К тому же сейчас не время ещё больше будоражить твоих родителей.