Лидия Мастеркова: право на эксперимент

<…> У нас все пока не плохо. Я работаю, все графику добиваю. Уходит много бумаги и денег, но ничего не поделаешь – надо трудиться. Очень хочу поехать к вам, я на днях получу уже бумаги и смогу ездить, куда я хочу, кроме СССР, а по Европе можно без визы! – представляешь? Чтобы поехать, нужны, конечно, деньги, а мне пришлось потратить много денег, чтобы снять квартиру, и я еще должна, но это подождет. Нам помогают все армяне – милейшие люди. Вообще армяне прекрасный народ, замечательный. Вы должны гордиться своей нацией, и к тому же ты и Витя считаетесь армянами, т. к. ваши отцы армяне, а у них считается по отцу <…> Вчера приезжала ко мне одна моя знакомая француженка из Москвы. Видела Володю Немухина перед отъездом. Он сейчас много работает. Ездил в командировку, посылал горком[340], и остался очень доволен. Начал там работать. Сдвинулся с мертвой точки. Живет он не плохо, у него хорошая мастерская. Мне ничего так и не написал очень все же странно. Я хочу послать ему вызов французский, чтобы он приехал на какое-то время, он сказал, что приехал бы. Сейчас будет выставка в Париже в здании Конгресса[341], устраивает Шемякин – хитрая бестия, и Татищев[342]. Я мало что знаю об этом и не хочу участвовать, хотя меня все уговаривают, но у меня свои планы и мне надоело быть в общей куче. У меня в феврале или начале марта намечается выставка в первоклассной галерее, поэтому я не очень-то жажду продолжать московские дела. Они мне и там надоели, зачем я тогда уехала? <…> Сообщаю вам печальную новость. Лешка Паустовский[343] умер от каких-то наркотиков. [Илл. 132] Алиска[344] [Илл. 133] и он решили покинуть этот мир, т. к. в нем все не прочно, и оставили в таком духе записку, и еще, что любят друг друга. Насколько я знаю, мне написала Риммуля [Заневская-Трипольская] про это, Алиска жива, подробностей не знаю. Другая знакомая, которая недавно приехала из Москвы, рассказ[ала], что Хвост[345] теперь с Риммой Городинской[346]. [Илл. 134] Последнее время Алиска с кем только не связывалась, и все один хлеще другого, к тому же и Риммочка Гор[одинская] там же. Я теперь думаю, что надо бы было ей написать, хотя бы на Риммочкин Трипольской адрес. Немного ее поддержать, мне очень жаль Алиску, наверное, написать ей нужно было давно, впрочем, Ритуля, решай сама, я ведь не знаю многого: что к чему, что касается всей этой публики, мне так кажется, а может быть, я и ошибаюсь. Выставка в Лондоне будет в январе[347]. Я получила письмо от них, меня приглашают, просят приехать. Из коллекции Глезера и других, мне это, правда, не очень-то все нравится. Я теперь могу поехать в Лондон хоть на 2 дня за 180 франков со всеми обслугами, а опять эта общая каша <…> Общаетесь ли вы с Худяковым как-то[?] Я получила от него письмо, но еще не ответила. И Элли [Саттер] тоже, и Эвелин[348]. Витеньку поцелуй и Машеньку поцелуй. Жду ваших писем и фотографий.

Обнимаю и целую вас крепко.

Ваша Лида.

[На полях] Недавно звонила Кашина Таня, она никакого вызова не получила, буду делать ей француз [ский].

Илл. 132. Алексей Паустовский на выставке в Измайловском парке. Москва, 29 сентября 1974 года. Фото: И. Пальмин. Архив Музея современного искусства «Гараж». Фонд Игоря Пальмина

Илл. 133. Слева направо: Аида Хмелева, Алиса Тилле, Анатолий Брусиловский и Маргарита Мастеркова. Москва, 1973.

Архив М.М.-Т. и В.А.-Т.

Илл. 134. Алексей Хвостенко.

Москва, 1973. Архив М.М.-Т. и В.А.-Т.

Илл. 135. Римма Заневская. Композиция со сдвигающимися овальными формами. Середина 1960-х. Бумага, темпера. 30 × 40 см.

Собрание Наталии Опалевой, Москва

Конец октября 1976 года. Париж – Карбондейл, Иллинойс

Дорогой Витенька! Получили твою открытку. Чувствуется, как ты торопишься уже скорее бежать <…> Ни с какой эмиграцией] не общаюсь. В основном все прохиндеи и мечтатели разбогатеть, а к тому же ведь художников я не люблю, за редким исключ[ением]. Глезер совсем уже становится нулем, Шемякин его совсем подмял под себя, как