Лифчик для героя. Путь самца - 2.

Сегодня в метро случайно встретила своего психиатра. Того самого, что был первым в списке врачебной комиссии, проверяющей мою адекватность. Он еще больше округлился, под глазами появились морщины. Я его даже не сразу узнала. Он первым окликнул меня.

— Эй, фрау-мадам!

Я резко обернулась. Голоса, бывшие когда-то очень значимыми, не забываешь. Господи, почему не накрасилась, отправляясь на поиски очередной работы?! Раньше ведь прихорашивалась, даже выходя выносить мусор.

— Ну, как жизнь? — бодро поинтересовался он.

— Великолепно, — ответила я плохо слушающимися губами.

По его глазам видно, что он не верит. А мог бы и скрыть. Значит, не хочет… Потом мы почему-то вышли, сели на лавочку возле метро, и я долго рыдала на его плече. Он, кажется, торопился и был расстроен тем, что вообще спросил меня о делах. Потом что-то долго говорил мне — я вникала лишь местами — мол, мои расстройства вполне понятны; что наша половая идентификация — самая важная составляющая психики человека, и что мозг тратит колоссальные ресурсы на поддержание в этом сегменте стабильности; а я, видимо, перестала нравиться себе как женщина; отчего и пропала уверенность в правильности поступка, ведь то лицо, которое ежедневно глядит из зеркала, — лицо опустившегося мужика…

То ли общество так забило меня постоянными вопросами «зачем», то ли я сама себя из-за отсутствия средств. Если бы я имела возможность поддерживать себя, все складывалось бы иначе. А так — проблема нелюбви к себе вылезла в психическое расстройство. Моя половая идентификация пребывает в полной растерянности. А вслед за ней может выйти из строя вся нервная система. Потом — мозг.

— И что же делать? — испугалась я.

— Успокоиться и принять себя такой, какая есть, — предложил он. — Или приходи к нам подлечиться.

Ну и присоветовал. Опять замкнутый круг: хорошим докторам нужно платить за прием, а бесплатно лечат только в «психушке»… А ее я хорошо помнила, вернее, не могла забыть. Толстые иглы, грубые медсестры. И та, что пыталась вернуть меня на «путь истинный», надеясь получить хорошего мужичка с приличным окладом, да так и не смогла. А еще те два психиатра советского образца, глядящих на меня с ненавистью партийного работника, обнаружившего в рядах коммунистов пидараса. Представляю, как они будут счастливы выместить на мне собственные несчастья. Если я туда опять попаду, то обратно уже никогда не выйду.

* * *

Вечером телефонный звонок — сумасшедшая тетка, у которой я взяла на реализацию матрасы, оскорбляла меня, как только могла. Я привычно отключила слух, раздумывая, что будет смешно умереть от рук банды матрасников-убийц. Но все-таки такая смерть слишком попахивает фарсом. Я сразу представила кабаре и Трахтенберга: «Дамы и господа! Не проходите мимо! Смерть коммивояжера! Уличная драма, копеечная резня! "Трехматрасная опера"! Спешите видеть! Приготовьте мелочь для артистов!!!»

Вова не приехал и не позвонил, а я не стала его разыскивать. Просто легла спать.

Утро. Теперь уже дверной звонок разрывается на части. С трудом разлепила глаза, раздумывая, неужели тетка все-таки явилась? Может, сразу вызвать милицию?… Еще и Вова где-то шляется. Я накрылась подушкой и уткнулась лицом в кровать. Но прятать голову в песок — подставлять задницу. Я не увидела и не услышала, как Паша встал и пошел открывать дверь. А потом до моего слуха долетел гневный женский вопль. До боли знакомый голос моей первой жены Ленки. Она орала на Павла, спотыкалась о ящики вытряхивала из туфель землю, отплевывалась от гипса и одновременно стаскивала с меня одеяло.

— Мне плевать, тьфу-тьфу, бабой ты решил стать, или верблюдом, или осьминогом, но что ты делаешь с ребенком?! Еб твою мать (это она чуть не упала и ударилась локтем о шкаф)! Ты безответственная сволочь!

Как будто я предлагала ему прогуливать?!

В общем, сегодня Ленке позвонили из института, спросили, что с мальчиком, почему не ходит, а она ни сном ни духом. И сейчас у нее, ясное дело, шок.

— Мерзавец! Гнида! Пидарас! Мутант! Дрянь! — Она вопила, подпрыгивая от ярости, обращаясь то ко мне, то к нему. — Ты хоть знаешь, сколько потрачено денег на репетиторов?!

И она разрыдалась, что было хуже всего. Мне стало жаль ее, да я и сама готова убить Пашу.

— Ты переезжаешь домой! Собирайся! — заявила Ленка ему. — А ты… Пошли выйдем! — практически прошипела она мне.

По дороге на кухню она едва не упала, налетев на «шампиньонский чемодан». Я так и не успела все выбросить, да и надеялась, может, грибы еще вырастут. Последний ящик, на который моя «бывшая» налетела, вызвал у нее особенную злость. Она пнула его в сердцах, тут же сжала губы от боли в ноге и, наконец, заметила некоторую странность ландшафта моей квартиры.

— А что вы здесь делаете? Для чего земля?!

— Рассада помидоров! Подрастут, будем в огород пересаживать! — строго сказала я.