Lifes (СИ)

- Всё в порядке, мой король, - Юнги легко улыбается и зарывается в спасительные документы почти с головой, - моя душа принадлежит Чосону, и всё, чем вы можете наградить меня – это стать самым великим императором.

Юнги даже не врет сейчас.

Просто собственные желания в списке приоритетов стоят в самом конце, но вот благо родной страны всегда только на первом.

========== 3. Первая жизнь Чон Хосока ==========

Комментарий к 3. Первая жизнь Чон Хосока

BTS – Lost

Кто сказал, что быть придворным лекарем легко? Покажите этого вруна Чон Хосоку, и он с удовольствием вольет в него все те яды, которыми пытаются отравить императора и его младшего брата. Дни и части ночей молодого врача уходят только на то, чтобы обеспечить запасы противоядий, а уж на выполнение и других обязанностей времени мало.

И, тем не менее, Хосок всё равно умудряется находить проблемы на свою голову.

Ей где-то около двадцати, на лице нет живого места от почти черных синяков, на спине — от ударов плетью, и лекарь просто не может заставить себя успокоиться — какие-то твари избили еще ребёнка до полусмерти и выбросили на улицу погибать. Он нашел её вообще случайно, когда почти под утро возвращался домой из дворца, перебирая в уме список дел на следующий день. Теперь вот сидит, ждет, пока лекарства подействуют и девушка очнется. Хотя… может, лучше бы ей и не просыпаться? Больно же будет, очень больно.

Но нет, она начинает шевелиться, тихо стонет и всхлипывает, стоит коснуться щекой чего-то, а после и вовсе смущенно краснеет — лежит-то она обнаженной под простыней на животе, чтобы не тревожить раны. Хосок тут же протягивает ей чашу с водой, помогает приподняться и попить, а после аккуратно выспрашивает о причине таких побоев.

От услышанного у лекаря седеют волосы.

Новый министр финансов, у которого она служила на кухне, задумал глобальный переворот, и девушке не посчастливилось однажды совершенно случайно услышать некоторые детали. Её заметили, избили, чтобы это было похоже на наказание, и выбросили на улицу с надеждой, что к утру несчастная умрет. Однако в ней оказалось слишком много упрямства, и поэтому служанка упрямо ползла к дому лекаря.

— Если бы не вы, так и случилось бы, а теперь вы сможете предупредить нашего императора, — она улыбается с болью, но когда благодарно смотрит на Хосока, он просто застывает.

Её глаза серые, будто море перед бурей, и почему-то лекарь сейчас отчетливо слышит крики чаек.

Он оставит её у себя, пока раны не заживут. А если и повезет, то чуть дольше. Где-то на всю жизнь.

— Значит, снова министр финансов, — задумчиво тянет Сокджин, — значит, нам нужно поторопиться с решительными действиями. А вы как считаете, мой верный лекарь?

— Раньше я и не думал, что есть столько путей, которыми я не смогу пойти, которые мне не осилить, — Хосок тянет слова совершенно случайно, обдумывая каждое из них, потому что ему необходимо понимание молодого короля. — Не потому ли, что я становлюсь… взрослее? Циничнее? В общем, сейчас мне есть ради кого бороться, и ради кого всё же осилить эти пути.

Сокджин благодушно кивает и сообщает:

— Этой женщине я смогу обеспечить свою защиту.

И вот теперь Хосок удивляется, потому что своему королю о ней он даже и не говорил.

========== 4. Первая жизнь Ким Намджуна ==========

Комментарий к 4. Первая жизнь Ким Намджуна

Yesung – The Trap of North Gate

У него шрамы по всему телу, старые, новые, от ожогов, ударов мечами и ножами, от укусов собак и диких зверей. Поверх генеральского мундира — волчья шкура, и никто не смеет упрекнуть Ким Намджуна, лучшего военачальника за все времена Чосона, в несоблюдении приличного вида перед своим непосредственным хозяином.

— Присядь и ползи, мой король, у врага есть глаза, — он заявляет это совершенно открыто, на очередном собрании министров, и те смотрят на зарвавшегося мужчину с опаской и презрением. Намджуна это вовсе не коробит, и он криво ухмыляется из-за шрама на заросшей щетиной щеке.

— Замолчи и не дыши, мой король, у врага есть уши, — предупреждает генерал вечером, когда их маленькая компания союзников собирается вместе, а младшие подглядывают за ними сквозь щель в дверях, почти до смерти пугаясь, когда Намджун хладнокровно вонзает меч в стену рядом с невозмутимым Сокджином, а вытаскивает уже покрытый кровью. — Нам стоит поскорее тихо проникнуть в их логово и расставить ловушки рядом с нашим — рубить к чертям этим мелочных пугливых крыс.

— Ты слишком резок, друг мой, — Сокджин укоряет его дружески, но после кивает, — хотя я с тобой согласен. Стоит уже освободить наш народ от их влияния, захлопнуть капканы и стянуть петли на их шеях. Займешься ли ты этим?

— Мои воины готовы и ждут твоего приказа, — генерал кровожадно ухмыляется, очищая меч каким-то важным документом.

— Тогда завтра начинаем публично выводить этих крыс на чистую воду, соединим праздник урожая и казнь предателей, — с мрачной улыбкой обещает Сокджин.