Lifetime

– Детали для «Андромеды» создавали здесь, на Земле. Она водила транспортник с космодромов на орбиту, доставляла груз наверх. В атмосфере межгалактический шаттл не создашь, он попросту не взлетит, вы же понимаете. Кроме нее работали еще четыре транспортника, но процент ошибок был чересчур высок: только каждая пятая поставка деталей добиралась на место. Не учитывали погрешность на вес и конфигурацию груза, на расчет топлива, на траекторию полета. Нет, астронавигаторы не гибли, – снова опередил вопросы Иван Ефремович. – И кто бы что ни говорил, никакого правительственного заговора тут нет, и не было. Прогнозные нейросети работали, как часы, и всегда успевали сажать неверно стартовавший транспортник обратно на космодром. У Лилии же ошибок практически не было. К любому делу нужен талант, горящее сердце, чуткая интуиция и холодная голова, а у нее этого добра было в избытке.

– А как вы познакомились? – задал вопрос один из студентов с галерки.

Иван Ефремович улыбнулся, оперся на трость и коротко ответил:

– Я тогда был старшим лейтенантом Объединенного астродесанта, вторая астродесантная дивизия, отдельная первая разведрота спецназначения «Альфа». Мы контрабандистов с Первого и Второго гоняли. На Первом богатеи обожали себе мегафауну заказывать. Подумаешь, гомотерии, кошечки с зубами длиной с мой локоть, экзотика же. На Втором особенной такой экзотики не было, но ресурсы воровали почем зря, тоже наша зона ответственности. И вот зовут меня в Центр управления полетами Восточного космодрома, мол, консультация нужна. Я ранение лечил, – Иван Ефремович выразительно постучал тростью по левой ноге, а Ольга, широко распахнув выразительные карие глаза, вытянулась в струнку, неотрывно слушая лектора. – А мои сослуживцы на задании были, вот и выходило так, что я один мог степень опасности оценить. Вломятся ли контрабандисты в новый мир, как им помешать, не саботируют ли проект. Так и познакомился. Она мне под ноги попалась, я-то не в курсе был, кто это, решил попросту у рыженькой дорогу к начальству спросить…

Лектор на минутку застыл, задумавшись. Студенты молчали, не смея перебивать.

***

Когда тебе поперек левого бедра прилетает струя жидкого никеля, выпущенного из магнитной гидродинамической снайперки, приятного мало. Еще менее приятно, сцепив зубы, экономить каждый вдох, потому что пока бой не закончился, ты – априори балласт. Это не планетарная поверхность, где раненого можно оттащить в сторону: если здесь, в космосе, из лучших побуждений пнуть человека прочь с траектории огня, то потом ты его никогда больше не увидишь.

Свой запас расплава никеля Иван израсходовал на противника, а, пока тяжелая экзоброня заращивала пробой анаэробным адгезивом, воздуха утекло порядком. И единственное, что он мог сделать – тихо шипеть в шлем, не отвлекая соратников, стараясь сохранить призрачный шанс не задохнуться до конца битвы, да регулировать свое положение маневровым ранцем, чтоб не зацепило еще раз.

Повезло. Не так уж многим в его разведотряде так фартило. Да вот к добру ли оказалась такая удача? Иван месяц лежал в закрытом военном госпитале Первого мира, пока врачи не сочли, что его можно отправить на Землю. Все-таки ожоговый шок, локальный некроз мышечных тканей, хорошо, что ногу удалось сохранить… и плохо. С бионическим протезом нового поколения можно было бы на службе восстановиться, а вот с хромотой сохранной ноги – нет. Но не отпиливать же конечность ради работы!

Астродесантник оказался крепким, физически и психически. Он беспрекословно принял вердикт медиков, а вместе с ним – трость. Пряча глаза, на ней выжгли свои отпечатки все его сослуживцы, а Иван попросил у командира только одного: куда угодно, когда угодно, как угодно, но только не в резерв.

Командир не обманул. И вскоре Иван со всех сторон разглядывал повисшую в середине его небольшой квартирки на пятьдесят пятом уровне Московского мегалополиса голограмму приглашения на работу. Специальный консультант по вопросам безопасности проекта «Андромеда». Явиться в Центр управления полетами космодрома «Восточный» через двое суток.

Спустя два дня Иван медленно хромал, опираясь на трость, по длинному светлому коридору без дверей. Он надеялся, что охранник, указавший направление, куда следует идти, хотя бы призрачно знаком с устройством собственного режимного объекта, и в итоге Иван идет в нужную сторону.

Сосредоточившись на больной ноге и невеселых мыслях о будущем, он перестал контролировать обстановку. И спустя пару секунд поплатился: некий субтильный человеческий организм с размаху налетел на него, что-то бормоча под нос.

– Уй! – сдавленно прошипела мелкая девчушка, ткнувшись военному носом в грудь, а ногой ударившись о его трость. Куда она идет, рыжая пигалица, судя по всему, не видела, как не видела никого, кто попадался ей на пути: слишком занята была своими мыслями. Окружающие привычно уворачивались, а Иван не успел.