Лифт (СИ)

Единственное, что по - настоящему ценила в людях Яна - искренность. Сравнивая свое поколение со старшим, она сделала выводы, что по мере взросления эта чудесная черта характера отваливается за ненадобностью. Она видела, что взрослые не любят искренних людей. Им часто приходится лгать, недоговаривать и привирать, чтобы не испортить отношения с теми, с кем не хотелось бы их портить. Взрослые живут во имя собственного блага. А еще Яна видела, что многие одноклассники уже начали избавляться от искренности, делая и говоря окружающим то, что им выгодно, а не то, что хочется.

Егор был не таким. Он был простым, как сибирский валенок. Если ему было плохо, он не старался быть услужливым, чтобы спрятать от окружающих свое плохое настроение. Если ему задавали вопрос, он отвечал то, что первым приходило в голову, не стараясь приукрасить или утаить непотребные мысли. Если он был радостен, то заражал хорошим настроением всех вокруг так быстро, словно инфекция беспричинного смеха передавалась воздушно - капельным путем. С ним было сложно всем. Кроме Яны. Ей не приходилось просить его сказать, что он думает по тому или иному поводу, он просто озвучивал это вслух. Даже если это было неприятной правдой. Яна терпеть не могла льстецов. С Егором было приятно делиться успехами, ведь он радовался как ребенок каждой, даже самой маленькой её победе. Его не нужно было просить о помощи, ведь он с первого взгляда замечал все её перемены в настроении. Он умел быть рядом. Его не пугали её слезы, и он не поджимал трусливо хвост, сбегая на кухню под дурацким предлогом "заварить чай, чтобы она успокоилась". Нет, он просто обнимал её за плечи и напоминал, что на неудачах жизнь не заканчивается. А когда она закончится по - настоящему, то лить слезы уже будет поздно.

- Значит я могу их лить сейчас! - всхлипывала Яна.

- Можешь, - кивал Егор. - Но зачем? Жизнь - то продолжается.

- Потому что потом уже их лить не смогу, а так сильно хочется - улыбалась она его каламбуру, и слезы литься переставали сами собой.

Она любила его непробиваемую уверенность в себе и в ней. Дрожа как осиновый лист перед очередной олимпиадой по литературе, Яна судорожно листала всевозможные учебники в поисках новой информации. А Егор наблюдал за ней с мягкого кресла - мешка в углу комнаты, уплетая мамины пирожки с грибами. Он откровенно хихикал над её нервными перемещениями, заставляя Яну злиться на него. Злость вытесняла нервозность и уже через несколько минут она с легкостью могла носиться за ним по квартире с подушкой в руках, угрожая "застукать его насмерть!". Но на следующий день, залезая в школьный автобус, который вез ребят на олимпиаду, она видела развязного Егора с сигаретой в руках, прислонившегося к колонне у входа и знала, что он пришел её проводить, гордый тем, что его подругу отправляют защищать честь школы.

- Эй, ботанидзы, не перегрейтесь там от напряжения! - кричал он им вслед, пуская колечки дыма.

Ребята побаивались его и увеличивали скорость прохождения в автобус, и только одна Яна знала, что обращается он именно к ней, потому что болеет за неё искренне и всей душой, иначе он бы никогда не пришел её проводить. Ей было безумно приятно его внимание. Но в особенности то, что она смогла расположить к себе местную грозу хулиганов.

С этим человеком ей не приходилось притворяться, чтобы добиться желаемого. Чтобы что - то получить, необходимо было только попросить. Но, что самое важное, ей не приходилось даже просить его. Он сам предугадывал все её мысли и желания. Ей хотелось делать то же самое и для него, но она никогда не могла прочесть по его непроницаемому лицу, что ему нужно. Лишь однажды после просьбы о помощи в учебе, он обратился к ней еще раз. В тот день он пришел к ней очень взволнованным. Нервно поигрывая четками, взятыми у отчима на неопределенный период времени, а точнее, пока он не успокоится, он вызвал Яну на разговор. Тогда она серьезно испугалась, потому что с подобными вещами он не подходил к ней еще ни разу. В ту же секунду она послушно присела на край стульчика, сложив руки на коленях, как прилежная ученица. Моментом позже пришло осознание того, что он даже не посмеялся над её позой.

- Что - то случилось? - спросила она, обеспокоенно заглянув ему в глаза.

- Я хотел бы поговорить с тобой о Вэле. Ян, между вами что - то есть?

Накануне Вэл преподнес ей шикарный букет из тридцати трех алых роз. Это было настолько неожиданно, что опешившая Яна машинально протянула руки, чтобы взять цветы. Уже позже, спустя полтора урока, она поняла, насколько оплошала. Принимать цветы от того, кто с детского сада добивается её внимания, как минимум, недопустимо и глупо. В свое оправдание она могла привести медленную реакцию и ошеломительную неожиданность. Был самый обычный день, каких тысячи. И она явно не ожидала, что именно сегодня её галантный ухажер решит, что Яне необходим роскошный букет.

- Алые розы - розы любви, - прошептал Вэл ей, слегка наклонившись, но так, чтобы слышали все присутствующие.