Лифт (СИ)

- Я был подростком, Ян. Я казался себе таким незаменимым, таким великолепным... Меня боялись учителя и одноклассники. Дверь в кабинет директора я открывал с пинка. Завучей отпаивали валерьянкой после беседы со мной. Я был грозой школы. Мною пугали малышей - первоклашек и меня обходили стороной даже старшеклассники. В пятнадцать все мы кажемся себе такими единственными и неповторимыми. Вся жизнь расстилается у наших ног. Каждый из нас видит себя в будущем директором производства, музыкантом или же именитой поэтессой. А в двадцать шесть оказывается, всё что у тебя есть - работа слесарем в "Водоканале", нелюбимая жена и мальчишки - близнецы. И вся зарплата уходит на них. Приходится влезать в штаны, которые еще в школе покупала мама, доставать с антресолей телефон, подаренный отцом на пятнадцатилетие и брать сверхурочные, чтобы вкусно накормить жену. Чтобы та, в свою очередь, накормила сытно малышей, и они бы ночь проспали спокойно. В двадцать шесть уже не парит, как ты выглядишь в глазах других. В двадцать шесть уже не стремишься провести время с друзьями в баре, потому что потом малыши не дадут уснуть и после бессонной ночи наступит тяжелый день, посвященный опять же им. Я замотанный и повзрослевший, Ян. И я не могу подобрать правильных слов, чтобы извиниться перед тобой за всю ту боль, что принес тебе. Ты святая. В моей жизни ты всегда была огоньком, к которому я стремился, ради которого я жил и пытался стать лучше. Я знал, что ты никогда не предашь меня, но, тем не менее, поверил Козлову. Где он, кстати, сейчас?

- Валерий Сергеевич, находясь под крылом своих влиятельных родителей очень удачно сидел на нагретом стульчике в Молодежном Совете, готовый через десяток лет, когда подойдет по возрасту, стать Новгородским мэром. А потом оказалось, что он психически не здоров. Его бывшая девушка давала интервью о том, что он бросался на неё с ножом и душил подушкой во время приступов. Валера болен и, кажется, лечится даже столько лет спустя, - ответила Яна, вспомнив детали громкого дела.

- Неприкосновенность, наверное, хотел, - ухмыльнулся Егор. - Я бы его вообще убил за то, что он мне всю жизнь испортил. Даже не жаль его. У меня теперь всё не так, как хотелось бы. Слушая ночами, как плачут близнецы, я думаю о тебе, Янк.

- Зачем женился тогда?

- Знаешь, случайно. Встретились на тусовке, повеселились, а потом вдруг оказалось, что у нас будут Сережа с Данилкой. Мы даже свадьбу не играли. Наська очень хотела много гостей и подарков, а мне так осточертело это всё, что я поставил её перед выбором: либо аборт, либо штамп и роды. Она была вынуждена согласиться со вторым.

- Что именно тебе осточертело? - не поняла Яна.

- Жизнь такая, - ответил он. - Я о тебе мечтал. Но не мог простить. А вот оказалось, что это мне просить прощения нужно.

- Если бы ты осознал это раньше, всё сложилось бы иначе, - вздохнула она.

- Зато ребята из гаража проживут жизнь счастливыми за нас с тобой.

- А почему именно Питер? - вдруг спросила она. - В наше стране столько городов, куда можно мигрировать из Ульяновска. А мы с тобой выбираем один и тот же город.

- Мы мечтали с тобой о нем вместе, помнишь? - улыбнулся Егор.

Яна кивнула и тоже грустно улыбнулась. Целые вечера они порой проводили, листая найденные в "сетке" фотографии северной столицы и мечтали рвануть туда сразу после получения аттестата.

- Я был уверен, что ты уедешь из нашего города. Я потерял тебя и знал, что ничего не вернуть. Но так невыносимо хотелось находиться максимально близко к тебе. Однажды вдруг собрал вещи и поехал в никуда. Жил по общагам, подрабатывал консультантом. А потом узнал, что там у меня жила двоюродная одинокая бабуля. Поселился у неё, скрашивал ей вечера, а после её смерти остался в своей однушке жить холостяком. Завел стаффа. Назвал его Алым. Так мы с ним и жили бы вместе, если бы не тусовка, где я познакомился с Наськой. Единственное о чем я сейчас жалею - это та самая тусовка.

- Зато у тебя есть чудесные близнецы, и ты им сможешь стать таким отцом, о котором сам всегда мечтал. А я совсем одна и никого у меня нет. Мама с папой остались здесь, а я, отучившись в Питере на филолога, пошла работать в издательство. Полтора года жила в общаге с психически нездоровой соседкой, перебивалась с хлеба на воду. Заработала себе язву и первый взнос на ипотеку. Семья как узнала, подкинула еще деньжат, и я смогла сделать более - менее сносный ремонт. Всего добивалась сама. Пусть машина в кредит, квартира по ипотеке, зато всё свое и всё сама. Вечерами было так одиноко, что порой хотелось залезть в шкаф и завыть от одиночества. Так у меня появился кот, из - за которого я чуть не лишилась машины, потому что он обошелся мне ровно в сумму очередного взноса. Снова наступили голодные времена. Сидела с котенком в обнимку и с бутылкой воды, чтобы заглушить очередной позыв голода. Спустя еще какое - то время ситуация выправилась. Стало полегче. Теперь у меня дома целый зверинец. Завела собачку - хаски, черепаху и краба. Набираю работы на дом. Так отвлекаюсь от одиночества.

- А подруги твои?